Маленькая девочка попросила байкера помочь накормить голодного брата
Босая девочка подошла к моему мотоциклу глубокой ночью, сжимая полиэтиленовый пакет, полный рублёвых монет, и умоляла купить молока для младшего брата.
Ей вряд ли было больше шести. Она стояла в грязной пижаме с мультяшными героями, на заправке, работающей круглосуточно, сжимая то, что выглядело как годы накоплений, пока слёзы смывали пыль с её лица.
Я остановился заправиться после шестисот километров пути, усталый и мечтающий добраться домой, но эта малышка дрожала, протягивая мне мелочь, выбрав меня сурового байкера вместо опрятной пары у соседней колонки.
«Пожалуйста, дядя, прошептала она, нервно оглядываясь на ржавый микроавтобус в тени. Братик не ел со вчерашнего дня. Детям не продают, а вы вы похожи на того, кто поймёт.»
Я взглянул на микроавтобус, потом на её босые ноги на холодном асфальте, потом на магазин, где продавец наблюдал за нами с подозрением. Что-то здесь было очень не так.
«Где твои родители?» тихо спросил я, присаживаясь на корточки, несмотря на протестующие колени.
Её взгляд снова скользнул к микроавтобусу. «Спят. Они устали. Уже три дня усталые.»
Три дня. Кровь застыла в жилах. Я знал, что это значит в мире, из которого выбрался пятнадцать лет назад.
«Как тебя зовут, солнышко?»
«Алёнка. Пожалуйста, молоко. Серёжа всё плачет, а я не знаю, что делать.»
Я медленно поднялся, приняв решение. «Алёнка, я куплю молоко. Но ты должна остаться здесь, у моего мотоцикла. Хорошо?»
Она кивнула, отчаянно суя мне мешок с деньгами. Я не взял.
«Оставь свои деньги. Я сам справлюсь.»
Внутри я набрал молока, смеси, воды и всего готового питания, что смог унести. Продавец, пацан, только окончивший школу, смотрел на меня беспокойно.
«Эта девочка приходила раньше?» спросил я шёпотом.
«Последние три дня, признался он. Каждую ночь, разные люди просят молоко. Вчера она сама пыталась купить, но я не мог по правилам»
«Ты отказал ребёнку в молоке?» голос мой стал тихим и опасным.
«Я звонил в соцслужбы! Они сказали, что без адреса не могут»
Я бросил деньги на прилавок и вышел. Алёнка всё ещё стояла у мотоцикла, но теперь покачивалась от усталости.
«Когда ты ела в последний раз?»
«Во вторник? Или в понедельник. Я отдала Серёже последнее печенье.»
Была уже пятница.
Я передал ей молоко и еду. «Где Серёжа?»
Она посмотрела на микроавтобус, в глазах борьба. «Нельзя разговаривать с чужими.»
«Алёнка, я Медведь. Я из клуба «Стальные Волки». Мы помогаем детям. Это наше дело.» Я показал ей нашивку на жилетке: «Защита беззащитных».
Она разрыдалась, её маленькое тело тряслось от рыданий. «Они не просыпаются. Я пробовала, но Серёжа голодный, а я не знаю»
Худшие опасения подтвердились. Я позвонил нашему президенту, Танку.
«Брат, нужен ты и Док на заправке у Киевского шоссе. Немедленно. Бери микроавтобус.»
«Что случилось?»
«Дети в опасности. Возможно, передоз. Быстрее.»
Затем набрал 112, сообщил о ЧП и вернулся к Алёнке.
«Мне нужно увидеть Серёжу. Скоро приедут мои друзья один врач. Мы поможем.»
Она повела меня к микроавтобусу. Первым ударил запах: грязь, испорченная еда, отчаяние. На заднем сиденье, в грязных одеялах, слабо плакал младенец. Слишком слабо. А впереди
Двое взрослых, без сознания, едва дыша. Шприцы на панели. Губы мужчины синие.
Алёнка смотрела на меня с немым ужасом. «Это не родители. Тётя и её парень. Мама умерла в прошлом году. Рак. Но они начали принимать эти таблетки, от которых спят»
Вдали завыли сирены. На парковку въехал Танк, за ним Док на нашем микроавтобусе.
Док, бывший военврач, тут же осмотрел Серёжу. Танк окинул взглядом сцену и всё понял.
«Сколько они в таком состоянии?»
«Девочка говорит, трое суток.»
«Боже правый.»
Приехали медики, вкололи налоксон, и место охватила суматоха. Полиция, скорая, опека. Алёнка прижалась ко мне, дрожа.
«Вы заберёте Серёжу, рыдала она. Я пыталась за ним ухаживать. Простите, простите»
Я присел. «Алёнка, ты спасла ему жизнь. Тебе девять, а ты спасла брата. Никто не сердится.»
К нам подошла соцработница. «Нам нужно определить детей»
«Вместе, твёрдо сказал я.
«Не всегда получается»
Танк шагнул вперёд, его нашивки говорили о десятилетиях службы. «Они неразлучны. Разделите сломаете их.»
Подъезжали другие байкеры. Через час заправку окружили тридцать «Стальных Волков».
Соцработница растерялась. «Ситуация сложная»
«Нет, перебил я. Всё просто. Им нужен дом. У нас есть приёмная семья Ивановы: он, ветеран; она, медсестра. Они позаботятся.»
Док кивнул. «Ребёнок обезвожен, но стабилен.»
Тётя с парнем, очнувшись, кричали из машин:
«Алёнка! Не давай им себя забрать! Прости!»
Она спрятала лицо в моём жилете. «Я их ещё увижу?»
Я посмотрел на Ивановых. Они кивнули.
«Каждую неделю, если захочешь. Теперь вы семья.»
«Почему? прошептала она. Почему вы помогаете?»
Я вспомнил своё прошлое. «Потому что когда-то мне помогли, хотя я этого не заслуживал. Настоящие байкеры защищают тех, кто не может сам. А ты, Алёнка, самая храбрая девочка на свете.»
Наконец она ушла с Ивановыми, но в последний момент обернулась.
«Медведь Мама говорила, что у ангелов не всегда есть крылья. Иногда у них мотоциклы.»
Я отвернулся глаза горели.
Через неделю
