Когда Настя родилась, акушерка объявила матери, что девочке уготована счастливая судьба — появилась на свет в рубашке. До пяти лет так и было: мама заплетала ей косы, читала сказки с картинками, изредка ворча, что дочь не хочет учить буквы, а отец учил кататься на велосипеде и брал с собой на подмосковную дачу, позволяя покрутить баранку на просёлочной дороге.
На пятилетие родители сообщили, что у Насти скоро появится брат.
— Подарок к твоему дню рождения, — улыбнулась мать.
Подарок «поспел» точно в срок, отобрав у девочки все последующие праздники. С первых дней Артём занял в семье особое место: сначала как младенец, потом как вундеркинд. Читать он научился раньше сестры, которая даже к двадцати годам одолевала текст со скоростью первоклассницы (сегодня бы диагностировали дислексию, но тогда просто перевели в спецкласс). Считал так, что школьная учительница математики хваталась за голову и звонила своему наставнику — профессору Николаю Семёновичу. А уж стихи Артём сочинял хоть и странные, но невероятно оригинальные.
Счастливая жизнь Насти закончилась. Теперь не только день рождения был общим, но и всё существование крутилось вокруг брата. Она водила его в школу, на плавание, к профессору, в музыкалку и литературный кружок. Когда же Настя робко попросилась на курсы кройки и шитья, мать всплеснула руками:
— Ты что, хочешь, чтобы я уволилась с работы и таскала Артёмушку по занятиям? Вечно ты эгоисткой себя ведёшь!
Настя сдалась. Если всё делала правильно: не путала братово расписание, готовила отдельно вегетарианские котлеты и мясные щи (Артём с шести лет отказался от мяса, а отец без говядины жить не мог), да ещё подрабатывала выгулом соседских псов — мать хвалила и гладила её коротко стриженную голову.
Волосы обрезали, когда матери стало некогда заплетать косы — утром надо было повторять с Артёмом английский или записывать его ночные стихи. Сама Настя собирала волосы в неаккуратный хвост, за что учительница писала замечания красной пастой. После визита в парикмахерскую Настя проплакала всю ночь, сжимая в руке отрезанные косы.
— Вот закончишь школу, тогда и делай что хочешь, — отрезала мать, когда дочь пыталась возразить против новых обязанностей. — Тебе-то какая разница? Всё равно только кулинарные книжки листаешь.
Но и после выпуска свободы не случилось. Помимо готовки, стирки и уборки, Настя стала личным секретарём брата: вела его график, сортировала письма, регистрировала на олимпиады. Когда она заикнулась о работе в приюте для животных, возмутились все:
— Без тебя Артём пропадёт!
И Настя снова сдалась.
Бунт случился лишь раз — когда появился Сергей. Неказистый, полноватый программист, дни напролёт сидевший за компьютером. Родные подарили ему пса, надеясь, что хоть на прогулки выйдет. Вместо этого он нанял Настю. А потом стало получаться, что после выгула она оставалась у него до утра.
Мать звонила, требуя гладить рубашки — Артём носил только отутюженное. Брат ныл, что некому точить карандаши, а отец опять купил чебуреки, которые ему есть нельзя.
— Отстаньте! — кричала Настя в трубку. — Я вам не прислуга!
Сергей целовал её в заплаканные глаза, клялся, что женится. А потом улетел в Германию по выгодному контракту, бросив на прощание лишь: «Прости».
Когда Артёму вручили премию, родители распухли от гордости: мать записалась в салон, отец подсчитывал, хватит ли денег на новую Ладу. Насте же прибавилось работы: бронировать билеты, искать отель с вегетарианским меню, проверять почту. К моменту прилёта она валилась с ног. Чмокнув брата в щёку за кулисами, Настя направилась в зал, но охранник преградил путь:
— Обслуживающему персоналу вход воспрещён.
— Я…
— Ждите хозяина за сценой, — усмехнулся второй, окидывая её потрёпанное платье оценивающим взглядом.
Артём мельком взглянул на сестру, но ведущий уже выкликал его имя. Брат шагнул к микрофону, не обернувшись.
Настя присела на стул у стены, мысленно перебирая дела: забрать костюм из химчистки, заказать ужин… Речь брата она не слушала — вчера он репетировал её перед ней. Благодарность родителям, учителям, обещание трудиться для блага страны…
— Я должен был сказать иное, — вдруг прервал сам себя Артём. — Без одного человека меня бы здесь не было.
Родители замерли в ожидании.
— Всю жизнь она посвятила мне. Я считал это нормой. Но пришло время вернуть долг — хотя её вклад бесценен.
У отца набухла вена на виске.
— Эти деньги я отдаю тебе. Открой приют для собак. Живи как хочешь.
Слова настигли Настю, когда брат потащил её на сцену под аплодисменты.
— Моя сестра. Без неё у меня ничего бы не вышло.
Софиты ударили в глаза. Артём передал ей конверт с миллионом рублей и нанял помощника, которого Настя сама обучила всем тонкостям.
— Ты больше не моя служанка. Прости, что был ослом.
Она открыла приют, окончила курсы кондитеров, запустила маленькую пекарню. И вот однажды, захлопывая кассу в дождливый октябрьский вечер, Настя услышала звонок над дверью.
На пороге стоял Сергей. Похудевший, с сединой у висков.
— Вернулся… — прошептала она, цепляясь за прилавок.
— Настенька, — он неуверенно улыбнулся. — Прости дурака.
Второй главный мужчина в её жизни попросил прощения. Родители же, решив, что это Настя «одурманила» Артёма, перестали звонить. Но это уже не имело значения. С пёсьим приютом, пекарней и вернувшимся Сергеем жизнь наконец-то складывалась.
