«Не званивай мне больше, мама, мне некогда!» — бросила я в трубку. И мама больше не позвонила…
Меня зовут Анастасия Морозова, и я живу в Угличе, где старый затопленный собор напоминает о том, как время стирает даже самое крепкое. Этот день останется со мной навсегда. «Отстань, мам, мне не до тебя!» — выдохнула я, швырнув телефон на диван. Тогда мне казалось, что я права. Работа давила, как тяжёлый камень, дела горели, а нервы были тонки, как лёд в оттепель. Её звонки — эти бесконечные «Ты поела? Как здоровье? Не переутомилась?» — действовали мне на нервы. Мне казалось, что её забота душит меня, не даёт дышать. В тот момент я мечтала только об одном — о тишине.
И мама умолкла. Не позвонила ни в тот день, ни на другой, ни через неделю. Сначала я даже обрадовалась — наконец-то никто не отвлекает от важных дел. Мне нравилась эта пустота: никаких лишних вопросов, никаких напоминаний о том, что я не принадлежу себе. Я была свободна — так думала я. Но прошло две недели. Однажды вечером, сидя на кухне с кружкой остывшего чая, я вдруг осознала: почему в голове не звучит её голос? «Обиделась? Играет в молчанку?» — мелькнуло в голове. Телефон молчал. Ни звонков, ни сообщений. Тишина.
Я набрала её номер. Гудки раздавались долго, но ответа не было. «Ну конечно, раз я её отшила, теперь она мстит молчанием», — зло подумала я. На следующий день позвонила снова — снова тишина. В груди защемило. А вдруг что-то случилось? В памяти всплыли её слова, сказанные когда-то шёпотом: «Я всегда здесь, если тебе будет нужно». А если её больше нет? Сердце сжалось от ужаса.
Я бросила всё и поехала в её деревню под Угличем. Открывая дверь её дома своим ключом, чувствовала, как дрожат руки. Внутри было тихо — мёртво и пусто. Я крикнула: «Мам?» — голос предательски дрогнул. Она лежала на кровати, сжимая телефон в замёрзших пальцах. Лицо спокойное, будто уснула. Но я знала — её не стало.
На тумбочке стояла нетронутая чашка с чаем — горький символ её одиночества. Рядом лежал альбом. Я открыла его дрожащими руками — на первой странице моё детское фото: я, маленькая, сижу у неё на руках, а она смотрит на меня с безграничной нежностью. Слёзы подступили к горлу. «Когда это случилось? Звонила ли мне? Хотела ли сказать последнее „прости“?» Я схватила её телефон — последний набранный номер был мой. Дата — тот самый день, когда я сказала ей оставить меня в покое. Она послушалась.
Теперь звоню я. Каждый день. Набираю её номер, слушаю гудки, зная, что ответа не будет. Тишина в трубке режет, как лезвие. Я представляю, как она лежала одна, ждала моего звонка, а я отвернулась. Работа, дела, суета — всё это рассыпалось в прах, оставив только пустоту. Она просто хотела быть рядом, а я считала это обузой. Теперь я понимаю: её звонки были тонкой нитью между нами, а я сама её разорвала.
Я хожу по её дому, трогаю её вещи — старый вязаный плед, потрёпанную книгу, фотографии, где мы вместе и счастливы. Каждая мелочь напоминает о том, что я потеряла. Мама ушла без прощания, потому что я не дала ей шанса. Мои последние слова — «Не звони мне!» — стали её приговором и моей вечной болью. Я кричу в пустоту, но слышу только эхо собственной вины. Она больше не позвонит, а я не перестану звонить ей — в тщетной надежде, что где-то там она услышит и простит. Но ответом мне всегда будет тишина, и я ношу её в сердце, как самый тяжёлый крест.
**Жизнь не терпит спешки. Иногда достаточно минуты, чтобы сказать «я здесь», — и вечности, чтобы пожалеть о том, что не сказал.**
