—Мам, хватит читать нотации. Мы с Владом хотели ребёнка года через три… Как минимум! Сейчас столько дел — проекты, планы, Турция в конце концов. Какой может быть ребёнок?! — В голосе Ольги прозвучало столько раздражения, что Анна Петровна поспешила замолчать.
Молодые, красивые, полные амбиций, готовые покорять мир. И вдруг — беременность.
—Дочка, только не делай ничего, пока мы не съездим в Дубки… — тихо попросила мать.
***
Ольга помнила Дубки с детства: каждый год они отмечали там мамин день рождения. Девушке это никогда не нравилось — тихий ужин, свечи, а утром поход в старую церковь.
—Пап, ну почему мы всегда едем в эту деревню? Там же скучища!
—Без Дубков не было бы ни тебя, ни мамы… да и меня, наверное. Поняла? — Поняла, — пробурчала Ольга, хотя не поняла ничего.
А в этом году отца не стало — сердце. Видя, как мать целыми днями плачет, Ольга сама предложила поехать в Дубки.
—Оленька, ты же ненавидишь это место.
—Я тебя люблю, мам… Поедем вдвоём, Влада с работы никто не отпустит.
***
Зной спал, и в воздухе повисло что-то волшебное. Анна вышла на крыльцо, вдохнула тяжёлый аромат скошенной травы и спелой малины.
—Жаль, Володя этого не видит…
—Мам, помнишь, как мы с папой пекли тебе торт? Мука была везде — на кухне, на крыльце, даже в бане… А ты только смеялась и говорила, что попала в снежную сказку. — Ольга улыбнулась и накинула матери шаль на плечи.
—Дочка, мне нужно поговорить с тобой о твоём положении.
—Об аборте, да? — Ольга закатила глаза. — Мам, не начинай, мы с Владом уже решили. Мы выбираем свободу!
—Дай договорить… — Анна Петровна почувствовала, как горло сжимает комок, а в глазах темнеет. — Ты знаешь, что ты поздний ребёнок. Врачи говорили, что роды меня убьют. Сто процентов.
—Мамочка… — Ольга обняла мать, чувствуя, как та дрожит.
—Не перебивай… Когда Володя узнал, что я беременна, с ним творилось что-то страшное — даже курить начал. Он безумно хотел ребёнка, но и меня любил больше жизни. Говорил, что без меня не сможет. Тогда моя подруга Галя позвала нас в Дубки. Я ехала прощаться. И мужа готовила… Решение было одно — ты должна была родиться вместо меня.
Ольга задышала чаще, сдерживая слёзы.
—Но как сказать Володе? Я ходила в церковь, молилась Матронушке… И вот однажды возвращаюсь, а у соседей сарай в огне. Вижу — собака вбежала в пламя, выскочила, бросила к моим ногам щенка и снова кинулась в огонь. Балки рухнули. Она выползла с другим щенком в зубах — вся обгорелая, глаза в волдырях… Понюхала их, а потом — опять в огонь. Через пять минут вытащила третьего, ткнулась носом в мою мокрую щёку, слизнула слезу… и умерла у меня на коленях.
—Володя подбежал, а я реву, щенков к груди прижимаю. Он больше ничего не спрашивал. Понял, что я рожу. Только глаза у него до твоего рождения красные были…
—Ты родилась в срок, здоровой. Врачи разводили руками — говорили, чудеса ещё бывают. — Лицо матери разгладилось, глаза заблестели.
—Мам, почему ты никогда не рассказывала?
—Не знаю… Видно, время не пришло.
***
Ровно через год Ольга с Владом подарят Анне Петровне маленький дом в Дубках. Дочь будет сидеть на крыльце, прижимая к груди крошечного сына.
—Мам, это наш самый важный проект… наше счастье. Страшно подумать, что я могла потерять самое дорогое ради какой-то выдуманной свободы.
Анна Петровна загадочно улыбнётся и шёпотом скажет в пустоту:
—Не зря мы тут пожили…
