Мать хочет навестить нас, пока не вернулась свекровь, но та запрещает пускать в свой дом посторонних.
Мне, 25-летней Анне, больно от сложившейся ситуации. Мы с мужем, Дмитрием, живём в квартире его матери, Лидии Степановны, в небольшом городке под Воронежем. Это не временное жильё — мы здесь надолго, как минимум до окончания моего декрета. Три месяца назад у нас родилась дочь, Настенька, и теперь вся жизнь крутится вокруг неё. Но вместо семейного тепла я чувствую себя чужой в этом доме, где свекровь устанавливает свои порядки, а моя родная мать даже не может приехать в гости.
Квартира Лидии Степановны — просторная “трёшка” с удобной планировкой, балконом и большой кухней. Здесь легко ужились бы все. У Дмитрия есть доля в этой недвижимости, но мы занимаем лишь одну комнату, чтобы никому не мешать. Я кормлю Настеньку грудью, спим вместе, и пока это всех устраивает. Однако жизнь здесь превратилась для меня в бесконечную борьбу. Свекровь не любит убираться, и вся грязь легла на мои плечи. Ещё до родов я отмывала квартиру от многолетнего слоя пыли, а теперь поддерживаю чистоту, потому что с малышкой иначе нельзя. Ежедневная влажная уборка, стирка, глажка — всё на мне. Готовлю тоже я одна, ведь Лидия Степановна к плите даже не подходит. Хорошо, что Настя спокойная — лежит в кроватке или спит, пока я бегаю по дому.
Свекровь же ничего не делает. Раньше хотя бы посуду мыла, а теперь и от этого отказалась. Оставляет тарелки на столе и уходит. Я молчу, лишь бы не ссориться, но внутри кипит. Неужели сложно сполоснуть тарелку после борща? Это кажется мелочью, но именно такие вещи выбивают почву из-под ног. Я убираю, готовлю, стираю, а она смотрит сериалы или болтает по телефону. Я сдерживаюсь, терплю, но с каждым днём чувствую, как силы иссякают.
Недавно свекровь объявила, что осенью уезжает в Липецкую область — её племянница выходит замуж, и она хочет повидать родню. Я обрадовалась: наконец-то мы с Дмитрием и Настей побудем одни! В тот же день позвонила моя мать, Татьяна Ивановна. Она живёт в Орле и ещё не видела внучку. Сказала, что скучает и хочет приехать. Я была счастлива — мама обнимет Настю, а я хоть ненадолго почувствую себя дома. Но моя радость развеялась, как дым. Когда я сказала о приезде мамы, Лидия Степановна помрачнела. “Я не позволю пускать в мой дом чужих, пока меня нет!” — заявила она. Чужих? Она назвала так мою мать, бабушку моей дочери! Я онемела. Как можно так говорить? Да, они с Лидией Степановной не дружны, но виделись на нашей свадьбе. Тогда мы жили в съёмной квартире, и мама останавливалась у нас, потому что у свекрови гостили дальние родственники. Прошло три года, разве это делает её чужой?
Свекровь упёрлась. Она обвинила меня в сговоре с матерью, будто мы специально ждём её отъезда, чтобы “хозяйничать” здесь. Она уже купила билеты, но теперь не верит, что приезд моей мамы — просто совпадение. “Два года твоя мать не появлялась, а тут вдруг собралась? Не верю!” — кричала она. Я пыталась объяснить, что мать просто хочет увидеть внучку, но свекровь была непреклонна. Она заявила, что вернёт билеты и останется “сторожить” квартиру. Будто у неё хоромы с сокровищами, а не обычная панелька с потрёпанными стенами!
Я рассказала об этом маме, не сдержалась. Она расстроилась, но сказала, что перенесёт визит на лето, чтобы не усложнять ситуацию. А свекровь действительно сдала билеты. Теперь она ходит по дому с видом тюремной надзирательницы, следя за каждым моим шагом, будто я вор, замысливший кражу. Я чувствую себя униженной. Моя мать, которая так мечтала подержать Настю на руках, не может приехать из-за капризов свекрови. А я, живя здесь на законных основаниях, прописанная в этой квартире, не имею права даже пригласить самого родного человека.
Сердце сжимается от обиды. Я делаю всё для этого дома: убираю, готовлю, создаю уют, а в ответ получаю лишь подозрения и запреты. Дмитрий старается не вмешиваться, но видно, что ему тоже неловко. Кто прав? Свекровь, охраняющая свою квартиру, словно крепость? Или я, просто мечтающая, чтобы мама увидела внучку? Моя мать — не чужая, она часть семьи. Но Лидия Степановна видит во мне угрозу, а в моём желании — подвох. Я устала жить под её надзором, устала чувствовать себя гостьей в доме, который должен быть моим. Эта ситуация разрывает душу, и я не знаю, как найти выход, не разрушив семью.
**Жизнь учит: чужие стены, даже если ты в них прописан, редко становятся домом. Настоящий дом — там, где тебя ждут, а не где за тобой следят.**
