Мама мечтает побыть у нас в гостях, пока свекрови нет, но та запрещает пускать посторонних в свой дом.
Мне, 25-летней Наталье, не по себе от происходящего. Мы с мужем, Дмитрием, живем в квартире его матери, Галины Петровны, в тихом городке под Ярославлем. Это не временное жилье — мы здесь надолго, как минимум до окончания моего декрета. Три месяца назад я родила дочку, Любу, и теперь вся наша жизнь крутится вокруг нее. Но вместо семейного тепла я чувствую себя чужестранкой в доме, где свекровь устанавливает законы, а моя мама не может даже навестить нас.
Квартира Галины Петровны — просторная трешка с удобной планировкой, балконом и уютной кухней. В ней легко поместились бы четверо. У Дмитрия есть доля в этой жилплощади, но мы занимаем лишь одну комнату, чтобы никому не мешать. Я кормлю Любу грудью, спим мы вместе, и всех это устраивает. Но жизнь здесь стала для меня ежедневным испытанием. Свекровь не слишком любит убираться, и вся забота о чистоте легла на меня. Еще до родов я отмывала квартиру от слоя пыли, а теперь поддерживаю порядок, ведь с малышкой иначе нельзя. Каждый день — влажная уборка, стирка, глажка. Готовлю тоже я одна, ведь Галина Петровна на кухню даже не заглядывает. Хорошо, что Люба спокойная — лежит в кроватке, пока я хлопочу по дому.
А свекровь… она просто ничего не делает. Раньше хоть посуду мыла, но теперь и от этого отказалась. Поставит грязные тарелки на стол — и уходит. Я молчу, чтобы не ссориться, но внутри все кипит. Неужели сложно помыть за собой тарелку? Казалось бы, мелочь, но именно такие вещи выматывают сильнее всего. Я убираю, готовлю, стираю, а она сидит перед телевизором или болтает по телефону. Я стараюсь не конфликтовать, сдерживаюсь, но с каждым днем сил остается все меньше.
Недавно свекровь объявила, что осенью поедет в Тверь — там ее племянница выходит замуж, и она хочет повидать родню. Я обрадовалась: наконец-то мы с Димой и Любой побываем одни, как настоящая семья! В тот же день позвонила моя мама, Ольга Николаевна. Она живет далеко, в Костроме, и внучку еще не видела. Говорит, что скучает и хочет приехать. Я была безмерно счастлива — мама сможет подержать Любу на руках, а я хоть немного почувствую себя как дома. Двойная радость! Я с нетерпением ждала вечера, чтобы рассказать обо всем.
Но мои надежды рухнули. Как только я заговорила о мамином приезде, лицо Галины Петровны потемнело. «Я не разрешаю пускать в мой дом посторонних, пока меня нет!» — заявила она. Посторонних? Она назвала так мою мать, бабушку моей дочери! Я онемела от непонимания. Разве можно называть маму чужой? Да, они с Галиной Петровной не близки, но виделись на нашей свадьбе. Тогда мы снимали квартиру, и мама гостила у нас, потому что у свекрови уже были родственники. Это было три года назад, но разве это делает маму чужаком?
Свекровь уперлась. Она обвинила меня в сговоре с мамой, будто мы специально ждем ее отъезда, чтобы «командовать» в ее квартире. Билеты она уже купила, но теперь уверена, что мой разговор с матерью — не случайность. «Два года твоя мать не приезжала, а тут вдруг собралась? Так не бывает!» — кричала она. Я пыталась объяснить, что мама просто хочет увидеть внучку, но свекровь стояла на своем. Она сказала, что вернет билеты и останется дома, чтобы «охранять» квартиру. Словно у нее не обычная трешка с потертыми обоями, а царские хоромы с сокровищами!
Я не сдержалась и рассказала все маме. Она расстроилась, но решила перенести визит на лето, лишь бы не усугублять ситуацию. А свекровь и правда сдала билеты. Теперь она ходит по дому, как тюремный надзиратель, следя за каждым моим шагом — будто я воровка, замыслившая унести ее добро. Я чувствую себя униженной. Моя мама, которая так мечтала обнять Любу, не может приехать из-за капризов Галины Петровны. А я, живя здесь на законных основаниях, даже прописанная, не имею права пригласить самого родного человека.
Сердце ноет от обиды. Я делаю для этого дома все: убираю, готовлю, создаю уют… а в ответ — только недоверие и запреты. Дима старается не вмешиваться, но видно, что и ему неловко. Кто прав в этой истории? Свекровь, защищающая свою квартиру, как крепость? Или я, просто желающая, чтобы мама увидела внучку? Моя мама — не чужая, она часть нашей семьи. Но Галина Петровна видит в каждом моем слове подвох. Я устала от ее контроля, устала чувствовать себя не хозяйкой, а гостьей в доме, который должен был стать и моим тоже. Эта ситуация — будто заноза в сердце. И я не знаю, как все исправить, не разрушив семью.
**А ведь дом — это не только стены. Истинный дом там, где тебя понимают и принимают.**
