Сегодня я взяла свою маленькую дочку Аленку в приют для животных, чтобы выбрать щенка. Но всё пошло не так, как я себе представляла.
Утро было солнечным, когда мы переступили порог городского приюта. Лучи света пробивались через пыльные окна, освещая ряды клеток, из которых на нас смотрели десятки глаз полных надежды, страха или покорности. В воздухе стоял густой запах шерсти, лекарств и свежей подстилки, а вокруг звучал лай, скулёж и царапанье когтей по полу.
Ну что, солнышко, улыбнулась я, выберем себе друга?
Аленка кивнула, её глаза загорелись от предвкушения. Она давно мечтала о собаке, каждый день завистливо наблюдала, как соседские дети играют со своими питомцами во дворе.
В моих мечтах сегодняшний день выглядел иначе. Я представляла, как мы возьмём весёлого щенка может, лабрадора или спаниеля добродушного, послушного, с которым Аленка сможет расти вместе.
Мы прошли мимо клеток с игривыми щенками, ухоженными взрослыми собаками и пушистыми котятами. Я показывала дочке самых симпатичных, но она будто не замечала их.
И вдруг Аленка остановилась как вкопанная.
В самом дальнем углу, в полумраке клетки, лежала собака. Вид её заставил меня невольно поморщиться. Питбуль выглядел ужасно свалявшаяся шерсть, воспалённая кожа, исхудавшее тело. Он отвернулся к стене, словно стыдился своего состояния.
Аленка, пойдём, потянула я её за руку. Посмотри, вон там такие милые щенки.
Но дочка прижалась носом к прутьям клетки.
Мама, а что с ним? Он больной? прошептала она.
Да, солнце, больной, вздохнул подошедший работник приюта. Его зовут Барс. Он здесь уже больше полугода. Но мужчина замолчал, не договорив.
Я нахмурилась. Для меня питбули всегда ассоциировались с агрессией. А этот ещё и больной. Вдруг заразный? Вдруг опасный?
Аленка, пошли, сказала я уже строже. Здесь много других собак.
Но дочка опустилась на пол прямо перед клеткой, будто приросла к полу.
Я хочу его, твёрдо заявила она.
Что? Нет, это невозможно. Ты же видишь он очень болен. Да и вообще, питбули
Работник приюта, представившийся Геннадием, грустно покачал головой.
Он не злой. Он скорее сломанный. Его выбросили ещё щенком, потому что он был «некрасивым». Нашли его уже больного, с кучей инфекций. Одна семья взяла его, но через пару недель вернула сказали, что он слишком вялый.
Во мне боролись жалость и разум. Дома маленький ребёнок, порядок, уют. Зачем тащить туда проблему?
У него серьёзные проблемы с кожей, нужна операция, это очень дорого, продолжил Геннадий. Приют не может оплатить. Если в следующем месяце его никто не возьмёт
Усыпят, тихо досказала я.
К сожалению, да.
Аленка всё это время сидела перед клеткой, не отрывая глаз от собаки.
Пёсик, позвала она шёпотом. Пёсик, посмотри на меня.
Ничего не изменилось.
Я Аленка. А ты кто?
Я уже собралась поднять дочку и увести, но что-то остановило меня.
Его зовут Барс, сказала я.
Барс, повторила Аленка. Красивое имя. Барс, давай дружить.
И вдруг случилось чудо. Собака медленно подняла голову и встретилась взглядом с Аленкой. В его глазах стояла такая глубокая тоска, что моё сердце сжалось.
Можно его погладить? спросила дочка.
Не знаю замялся Геннадий. Он боится людей, никого не подпускает.
Можно попробовать? голос Аленки звучал так искренне, что невозможно было отказать.
Геннадий осторожно открыл клетку. От звука замка Барс съёжился в углу и тихо заскулил.
Аленка, нет! вскрикнула я.
Но дочка уже зашла внутрь. Она присела на корточки посреди клетки и протянула маленькую руку к собаке.
Не бойся, Барс, прошептала она. Я тебе не сделаю больно, я хочу дружить.
Собака несколько минут внимательно следила за ней. Потом, шаг за шагом, очень медленно приблизилась. Долго обнюхала протянутую руку и наконец робко лизнула её.
Аленка рассмеялась:
Мама, смотри! Он меня поцеловал!
Во мне что-то перевернулось. Впервые за месяцы в глазах Барса мелькнула искра надежды. Он смотрел на дочку с такой нежностью, словно боялся причинить ей вред, и осторожно облизывал её пальцы.
Мама, серьёзно сказала Аленка, гладя Барса по голове, он такой грустный. Ему очень нужна семья.
Никогда не видел его таким, удивился Геннадий, наблюдая за сценой. Смотрите! Он улыбается! Правда, улыбается!
И действительно выражение морды Барса словно озарилось изнутри. Хвост начал медленно вилять, а в глазах больше не было боли.
Но он же больной, вздохнула я. Лечение будет дорогим
Я оплачу, неожиданно для себя сказала я. Полностью.
Геннадий широко улыбнулся:
Есть одно «но». По правилам животное должно пройти весь курс лечения до того, как попадёт в семью.
Я кивнула, понимая логику. Но прошло всего несколько дней, когда раздался звонок.
Алёна Викторовна? в голосе Геннадия слышалась тревога. Можете приехать? Барс перестал есть, всё время скулит. Кажется, он скучает по вашей дочке.
Уже едем, ответила я без колебаний.
В приюте Барс лежал в углу, безучастно глядя в стену. Но стоило ему увидеть Аленку, будто жизнь вернулась в него он вскочил, радостно завилял хвостом и заскулил.
Барс! закричала дочка, прижимаясь к решётке. Я скучала!
Забирайте его, твёрдо сказал Геннадий. Это исключение, но с вами ему будет лучше, чем здесь. Лечение можно продолжить в частной клинике.
Дома Барс сначала забился под кровать и несколько часов не выходил. Я начала сомневаться в своём решении: вдруг он опасен? Но Аленка легла на пол и принялась тихо рассказывать ему о своих игрушках, о том, какой суп они сварят, где будет его миска.
К вечеру он
