На руках спала Катенька, а Лизавета стояла у окна, уже час не в силах отойти. Следила за двором.
Ранее вернулся с работы ее муж Артем. Не заглянул на кухню. Когда она вошла в комнату, он суетился у чемодана.
– Куда собрался? – растерянно спросила она.
– Ухожу. К другой.
– Артем, ты шутишь? Командировка?
– Да что ж ты не поймешь! Надоела. Только дочь в голове, меня не замечаешь, сама запустилась.
– Не кричи, Катю разбудишь.
– Вот опять! Мужик уходит, а ты…
– Настоящий мужик не бросил бы жену с малышкой, – тихо ответила Лизавета и ушла к дочке.
Знала его запальчивость. Скандала избежала. Слезы не дала увидеть. Забрала Катеньку и укрылась на кухне – туда ему незачем.
Видела, как он сел в машину, уехал без оглядки. А она все глядела в окно. Может, надеялась, что развернется, посмеется: шутка дурацкая! Но утро опустилось на город.
Ночь не спала. Позвонить некому. Мать? Та обрадовалась замужеству дочери и забыла. У Галины будто только младший сын и был. Подруги такие же мамы – спят сейчас. Чем помогут?
Под утро Лизавета задремала. Позвонила Артему – сбросил. Прислал СМС: “Не беспокой”.
Заплакала Катя. Лизавета подошла. Нельзя раскисать. Ушел и пусть. Есть дочь – та, о ком заботиться нужно. Жить как-то надо.
Пересчитав рубли в кошельке и на карте, ужаснулась. Хозяйку можно упросить отсрочить аренду до пособия, но все равно мало. Есть нечего. Удалёнка? Ноут забрал Артем.
Оплаченных две недели осталось – надо придумать что-то. Быстро.
Но обзвонив знакомых, поняла – без вариантов. С грудным ребёнком никуда не берут. Даже полы мыть – ребенка на час-другой оставить не с кем. Дешевле квартиры не снять. Остался путь к матери. Да опоздала с семьей она, а брат женился рано. Живёт у матери с женой и близнецами. Двушка, пять человек… Куда их с Катей?
Лизавета предупредила хозяйку: съедет вовремя. Места себе не находила. Комната в общаге? Видела такие – соседство хоть шаром покати. Писала Артему: “Помоги хоть на дочь”. Молчал. Читать даже не стал. Чёрный список.
До переезда пять дней – стала вещи паковать. Их немного, лишь бы занять руки. За дверью звонок.
Открыла – и остолбенела. На пороге Валентина Михайловна, свекровь.
“Неужели сверху добивать?” – мелькнуло у Лизаветы, пропуская её.
Отношения всегда были фальшивые. Улыбки в лицо, ненависть в душе. При знакомстве будущая свекровь сразу дала понять: не нравится невестка. Выбор сына негодный. Поэтому Лизавета сразу сказала: вместе не жить – не уживёмся. Сняли квартиру.
В гостях свекровь начинала: “А пылюку тут вообще вытирали?”. Еду Лизаветину не ела: “Только свиньям”. Беременность успокоило слегка. А после родов заявила: “Не в породу ребёнок! Проверь отцовство!”.
Полгода Катеньке стукнуло – свекровь вдруг черты знакомые увидела, ручки протянула.
Артем успокаивал жену: мать растила его одна, оттого ревнивая. Просил терпеть: похаживает редко. Помощью бы Лизавета дорожила, но не просила.
А тут она после ухода сына на пороге. Насмехаться на прощанье? Лизавете уже всё равно.
Размышления прервал голос свекрови:
– Быстро собирайся. Вам тут не место.
– Валентина Михайловна, не поняла?
– Говорю, вещи в дорогу! Ко мне едете.
– К вам?
– А ты куда? К матери, где хоть шаром покати?
– Да… Вы знаете?
– Конечно. Оболдун только сегодня сказал. У меня трешка. Места всем хватит.
Выбора не было. Была не была.
В квартире Валентины Михайловны Лизавете сперва страшно стало. Потом та показала комнату для них с Катей. Когда Лизавета немного разобрала пожитки и Катеньку уложила, вышла на кухню.
– Лизавета, знаю, идеала меж нами не было. Пойми и прости.
– Валентина Михайловна, сыну… лучшего хотели…
– Какой там лучший! – строго перебила свекровь. – Эгоисткой была. А сегодня звонит этот, всё
И с каждым годом их необычная семья становилась лишь крепче, наполняя дом смехом детей и непреходящей теплотой взаимного уважения.
Мама в одиночестве: когда свекровь приходит на радость в трудный час.
