«Совсем обнаглели!» — Ольга закрыла дверь перед гостями, превратившими её дом в бесплатную гостиницу
Жизшь иногда подбрасывает такие сюжеты, будто их писал сценарист дешёвого сериала — смешно всем, кроме того, кому всё это происходит. Недавно соседка по лестничной клетке, Ольга, хрупкая тридцатипятилетняя женщина с тихим голосом, поведала мне историю, которая заставила меня задуматься. С виду — интеллигент до кончиков ногтей, но, как выяснилось, и у таких людей терпение не безгранично.
Раньше она жила в Екатеринбурге, работала в городской библиотеке и вращалась в компании местных знакомых — народ был разный, но в целом безобидный. Среди них был Витя — балагур и любитель пококетничать, с которым они иногда пересекались на чаепитиях. Друзьями их назвать было нельзя, скорее просто приятели. Потом Ольга перебралась в Санкт-Петербург, устроилась на новую работу, обставила уютную квартиру на Петроградской стороне и почти забыла о тех, с кем когда-то общалась.
Но судьба распорядилась иначе.
Прошло несколько лет. Витя успел жениться, развестись и снова вступить в брак. Они случайно встретились в Крыму, где Ольга отдыхала одна. Витя, как оказалось, был там без новой жены — тоже в одиночестве. Она не стала вникать, почему — ей это было неинтересно. Мужчина то и дело пытался завести разговор: как жизнь, где живёшь, какие планы? Ольга вежливо отвечала, но без особого интереса.
Через неделю он позвонил:
— Слушай, мы с Катей (его бывшей женой) в Питере. Приехали на пару дней, можно у тебя переночевать?
Ольга опешила. Не успела вежливо отказать — а через три часа они уже стояли на пороге с чемоданами. «Ладно, — подумала она. — Денёк-другой переживу». Но один день растянулся на пять, а потом и вовсе потерял сроки.
Витя и Катя чувствовали себя как дома. Ходили по квартире в трусах, требовали завтрак в постель, устраивали вечерние посиделки с вином, не убирали за собой и даже привели каких-то своих друзей — «на часик, просто поболтать».
— Оленька, можно ещё на деньок задержаться? У тебя так уютно! — щебетала Катя, доставая из холодильника её сыр.
Ольга сжимала зубы, терпела, но на пятый день выставила их за дверь. Сказала, что заболела, и прикрылась срочными делами. После их отъезда отдраила квартиру до блеска и дала себе слово: больше — никогда.
Прошёл месяц. Ольга только начала приходить в себя, как снова раздался звонок Вити.
— Привет! Мы с новой женой, Надей, будем в Питере недельку. Как ты? Надеюсь, ты нас ждёшь?
В тот момент у Ольги внутри всё перевернулось. Даже выпрямилась на стуле.
«Это уже не наглость. Это — вторжение», — промелькнуло у неё в голове.
Твёрдо, но без грубости, она ответила:
— Ребят, я вас уважаю, но мой дом — не хостел. У меня больше нет ни сил, ни желания повторять этот цирк. В Питере полно гостиниц и съёмных квартир. Надеюсь, вы меня поймёте.
Витя замялся и бросил трубку. Ни спасибо, ни извинений — тишина.
Позже Ольга призналась мне:
— Раньше я не умела говорить «нет». Думала, что хорошая хозяйка должна терпеть. Теперь понимаю: уважение начинается с себя. Если я не хочу кого-то пускать в свой дом — это не делает меня плохой. Это делает меня взрослой.
Вот и скажите: права ли Ольга? Или всё-таки надо было проявить гостеприимство и впустить их снова? Где грань между добротой и безграничной наглостью?
