Когда ты собираешься съезжать, Светочка?
Мать стояла в дверях кухни, опершись о косяк. В руках кружка с чаем, а в голосе равнодушие, смешанное с чем-то почти презрительным.
В смысле съезжать? Света медленно оторвалась от ноутбука, греющего ей колени. Мам, я же здесь живу. Я работаю.
Работаешь? переспросила мать, и на лице её мелькнула кривая усмешка. Ну да. Это ты вот в интернете сидишь. Стишки пишешь? Или статьи? Кто это вообще читает?
Света резко захлопнула крышку ноутбука. Сердце сжалось. Она не в первый раз слышала, что её работа «ненастоящая», но каждый раз будто плевок в лицо.
А ведь она старалась. Фриланс это не просто. Это правки до утра, дедлайны, клиенты, которые хотят всё «ещё вчера» и не платят вовремя
У меня постоянные заказы, выдохнула она. И деньги есть. Я плачу за коммуналку, я
Никто ничего от тебя не требует, отмахнулась мать. Просто ситуация такая, Свет. Ты же взрослая, всё понимаешь. Серёжа с Леной хотят съехаться. У них двое детей. Им тесно в их однушке, ты же знаешь.
А я что? Я не семья? вдруг сорвалась она. Голос задрожал.
Ты одна, Свет. Сама по себе. А у них дети, семья. Ты у нас умница, самостоятельная. Найдёшь, где жить. Может, наконец пойдёшь на нормальную работу.
Люди с девяти до шести работают, между прочим, а не за ноутбуком ночами сидят.
Света молчала. В горле стоял ком. Объяснять было бесполезно. Мать никогда не понимала, чем она занималась.
Ни разу не спросила: «А о чём ты пишешь? Где можно почитать?»
Только укоры, снисходительные взгляды, фразы вроде: «Лучше бы кассиром устроилась».
«Одна». Это слово звенело в ушах. Как приговор. Как повод вычеркнуть её из квартиры, из жизни, из семьи.
Когда отец вернулся с работы, разговор продолжился. Теперь в комнате были он, мать и она будто на каком-то домашнем суде.
Серёжа с женой многого добились, начал отец, садясь в кресло. Оба работают, двое детей.
А ты Да, молодец, что не сидишь сложа руки. Но пора уже к жизни серьёзно относиться.
Пап, я живу здесь. Я не бездельница! Я зарабатываю, пусть и дома, пусть в пижаме! Но я плачу за еду, за коммуналку, я не сижу у вас на шее!
Ты не поняла, перебил он. Это не про деньги. Это про нужду.
У Серёжи двое детей, ты слышишь? И младшему всего полтора года. Им нужна эта квартира. Им тяжело.
А мне легко?! вырвалось у неё. По-вашему, у меня нет трудностей?!
Мне 28, у меня нет ни поддержки, ни мужа, ни детей. Только работа, которую вы сами не признаёте!
Они переглянулись. Будто она их утомила. Будто всё, что она говорила, каприз, а не боль.
Ты же девочка сильная, мать печально покачала головой. Ты справишься. А вот Серёжа с Леной им и подумать некогда
«А мне есть когда?» мысленно бросила она, но вслух не сказала. Потому что сил не осталось.
И куда вы предлагаете мне деться? хрипло спросила она. Я ничего не прошу. Ни денег, ни помощи. Только угол. Только понимание.
Ну съёмную найдёшь, неуверенно промолвила мать. Сейчас все так живут. Молодёжь вся на съёмных квартирах. А ты же не работаешь официально. Значит без привязки.
Да вы себя слышите вообще?!
Света не помнила, чем закончился тот вечер. Помнила только, как сидела на подоконнике, глядя в тёмный двор.
Дождь шёл, как назло, и капли по стеклу текли, как слёзы, только без рыданий.
Утром она проснулась от шума в коридоре. Чемоданы. Голоса. Суета.
Свет, мы тут Серёжины вещи пока в кладовку поставим, сказала мать, даже не взглянув на неё. У них переезд, ты понимаешь.
Понимала. Поняла всё с самого начала. Только жить с этим было противно.
Света, ну ты же видишь, у нас всё решено. Мать говорила это так, будто просила передать соль за ужином. Спокойно. Обыденно. Без душевного трепета.
То есть вы не спрашиваете, не предлагаете просто ставите перед фактом?
А что тут спрашивать, Света? Ты взрослая девочка. Надо уже самой как-то. Не в детском саду.
К тому же, это временно. Найди съёмную потом, может, что-то изменится.
Временно? Ага. На пару десятков лет. Пока у Серёжи внуки не вырастут.
Вот опять ты со своей иронией. Мать закатила глаза. Ты всегда всё воспринимаешь в штыки.
Мы же с заботой. Мы же не враги тебе. Но надо понимать: семья это не только ты.
Конечно, не только я, гордо усмехнулась Света. Всё для Серёжи. Всё ради Серёжи. А я лишняя. Призрак на диване. С глаз долой, да?
Ты перегибаешь палку. Отец снова появился в дверях. Серёжа сын, как-никак. А ты ты сильная. Ты нас поймёшь.
«Я не хочу быть сильной. Я просто хочу быть нужной»
На следующий день Света пошла смотреть комнату, которую можно было снять.
Всего двадцать минут от дома и мир менялся: серый подъезд с ржавыми дверями, бабушка-соседка, ворчавшая, что «кошки по ночам орут».
Комната напоминала музей хлама: обои с облезлыми розами, ковёр на стене, табуретка без ножки.
Хозяйка женщина с прокуренным голосом и взглядом, будто к ней пришли просить в долг.
Вы где работаете? подозрительно спросила она.
Я фрилансер. Пишу статьи. В интернете.
В интернете? Это как?
За компьютером. У меня постоянные клиенты.
А Значит, дома сидите. Ну, смотрите там Только чтобы гостей не было. И стиральную машину раз в неделю. Электричество нынче дорогое.
Поняла, кивнула Света, чувствуя, как внутри всё проваливается.
Вот и новое «родное гнёздышко».
А вечером мать скинула
