Мамочки
— Доброе утро, мамочки. Как самочувствие? — В палату послеродового отделения вошла врач-гинеколог, молодая, улыбчивая, в белоснежном халате и накрахмаленном колпаке, похожая скорее на ангела, чем на медика.
Она направилась к кровати слева от двери, где лежала юная роженица, отвернувшись лицом к стене.
— Морозова, не притворяйтесь, что спите. Повернитесь, осмотрю швы.
Девушка нехотя перевернулась. Аня узнала её — они рожали почти одновременно, ночью. Врач приподняла одеяло, задрала больничную рубаху, аккуратно прощупала живот.
— Всё в порядке. Скоро принесут вашего сына на кормление. Готовы? — спросила она, поправляя одеяло.
Новоиспечённая мать широко раскрыла глаза.
— Я не буду его кормить.
— Это почему?
— Не приносите его, пожалуйста.
— Морозова, вы что, отказываетесь от ребёнка? — догадалась врач.
Девушка кивнула. Врач покачала головой.
— Ладно, закончу обход — поговорим. У вас есть время передумать.
Она резко отвернулась и подошла к Ане.
— Как у вас? — Осмотр был быстрым. — Вторые роды? Приносить малыша?
— Да, конечно! — Аня закивала.
Врач задержала взгляд, будто хотела что-то сказать. Оглянулась на Морозову, снова отвернувшуюся к стене, вздохнула и вышла.
Как дверь закрылась, Аня приподнялась, свесила ноги с кровати.
— Как тебя зовут? — Тишина. — Мы рожали вместе. Ты чуть раньше. Слушай, почему не хочешь видеть сына?
Молчание.
— Моему уже пять лет… — Аня задумалась, потом вдруг спросила: — Парень бросил? Аборт делать поздно было? Думаешь, одна не справишься? Всё будет, Бог даст. — Она говорила в напряжённую спину соседки.
— Малыша из роддома отправят в дом малютки. Он никогда не узнает твоего тепла. Его будут кормить чужие тётки. Он будет вглядываться в их лица, думая: а вдруг это мама? Но они уйдут, потому что у них свои дети. А он останется. Потом — детдом. Он всю жизнь будет тебя искать. Думаешь, забудешь? Вычеркнешь? Однажды пожалеешь. А если его усыновят — чужую женщину будет мамой звать…
— Отстаньте! — Морозова сжалась в комок. — Вы ничего обо мне не знаете!
— Верно, не знаю. Но просто так ребёнка не бросают, особенно услышав его первый крик. А знаешь, если бросил — и слава Богу. Слабак. Не любил тебя — не полюбит и сына. Можно и с мужем быть матерью-одиночкой.
Мы с первым мужем поженились на третьем курсе. Госы сдавала с пузом. Нервничала — родила на две недели раньше. Думала, обрадую его. Все же сына хотят. Но отцом он так и не стал. Да и я дура была, ничего не умела.
Вернулись из роддома — ждала новую кроватку, коляску, приданое. А свёкр притащил старую кроватку, вещи от племянницы. Коляску муж у друзей взял, потрёпанную. Говорит: «Денег нет». Сердце кровью обливалось — мой сын в розовых девичьих распашонках. Даже когда муж стал зарабатывать, таскал обноски от племянников.
Родители помогали, но ребёнок быстро растёт. Я жаловалась — он в ответ: «Работай, тогда и баловать будешь». Словно ножом по сердцу. Выходит, сын — только мой.
Он всё пенял, что я дома сижу, ничего не зарабатываю. А я крутилась как белка: кормёжка, прогулки, стирка. На себя махнула рукой. После родов поправилась, ни во что не влезала. Мужу и говорить бесполезно.
В полтора года отдала Данилу в ясли. Сердце разрывалось. При живом-то отце. Но что делать? Он только о деньгах и твердил.
Как вышла на работу — он взял кредит на дорогую машину. Денег снова не хватало. На работу ходила в старье — стыдно было до слёз. Сын в чужом, я — в обтянутых платьях, а он себе «мерседес» купил.
В парке мамочки хвастались: одной муж кольцо с бриллиантом подарил, другой шубу. А я даже платье новое не заслужила. Оправдывала: мол, молодые, на ноги встаём…
Родители помогали. Мама, увидев, в чём я хожу, срочно купила одежду.
С мужем ругались постоянно. Однажды узнала — у него любовница.
«А что ты хотела? Посмотри на себя», — намекал на мой вес и обноски.
Забрала сына, ушла к родителям. Он вяло пытался вернуть, а через неделю уже с любовницей в нашей квартире жил. Думала, с ума сойду.
Перед разводом уговаривал не подавать на алименты: «Буду давать больше, чем по суду». Не поверила — и правильно.
На работе познакомилась с мужчиной. Старше, серьёзный. Подвозил нас с Данилой в поликлинику. Поняла — нравлюсь. Но боялась. Обожглась же…
Через два года поженились. С Даней они сразу подружились. Он очень хотел своих детей — в первом браке не сложилось, жена не желала.
Я забеременела. Он счастлив был! Бывший, узнав, примчался: «Отдай сына! Пусть живёт у меня через неделю». Судом грозился. Свекровь названивала: «Соскучилась!»
Как назло, положили меня на сохранение. Пришлось отдать Даню бывшему. Тот к бабке его отвёз. Звонила каждый день — сын взахлёб рассказывал про игрушки, театры. Я успокоилась, хотя скучала жалко.
Выписалась — позвонила свекрови: «Верните сына». Та упрашивала оставить ещё: «Тебе беречься надо». Согласилась — беременность тяжёлая, а ему там хорошо.
Но через неделю муж сам привёз Данилу. Без скандалов. Оказалось, дорого им ребёнок обходится: вещи, игрушки, развлечения. А у него ипотека, да и кредит на машину не закрыт.
Я так обрадовалась! Прижала Данечку — не отпускала. Муж тоже рад был, что семья в сборе.
Сын рассказал: жил у бабки, папа редко приходил, игрушек не покупал. Только бабка старалась.
Вот так. Замужем родила — а всё равно одна. Лучше уж никакого мужа, чем такой.
Первый браЛизе было страшно, но когда она впервые прижала к груди своего сына, поняла — это счастье, ради которого стоит бороться.
