**Дневник.**
Не думала, что подаренные родителями квадратные метры станут камнем преткновения. А ведь казалось, что со свекровью мы нашли общий язык — хоть и с характером женщина, резкая, но вроде не злая. До тех пор, пока она не решила, будто вправе распоряжаться нашей квартирой… как своей собственной.
Мы с Кириллом поженились два года назад. Жили в съёмной однушке в Мытищах — не до ипотеки было: кризис, пандемия, зарплаты нестабильные. Копили потихоньку, на подработках. Ни у кого не просили помощи — гордость, наверное, глупая.
А потом мама с папой сделали нам подарок — продали старый гараж в Люберцах и дачу в Подмосковье, добавили сбережений и купили двушку в Новых Черёмушках. Я ревела от счастья. Кирилл обнимал меня на пороге, шептал: «Теперь наш дом».
Свекровь, Надежда Петровна, приехала на смотрины через пару дней. Ходила, щупала обои, буркнула: «Нормально». Мы не ожидали восторгов — она всегда скупа на эмоции, особенно если инициатива не её.
Решили новоселье отпраздновать после отпуска в Сочи. Но перед отъездом заминка: диван из «Мира мебели» должны были привезти как раз в наше отсутствие. Родители уехали к родне в Казань, и ключи пришлось оставить свекрови. «Пусть покопается в шкафах, — думала я. — Всё равно тайн нет».
Ошиблась.
Вернулись — а в квартире живёт сестра Кирилла, Алина, с мужем и детьми. Открываю дверь — навстречу племянник бежит, из кухни запах котлет. Сердце упало.
— Что за цирк? — Кирилл остолбенел.
Алина залепетала: «Мама сказала, вы разрешили! Мол, вам к родителям, а нам тесно в старой однушке…»
Оказалось, Надежда Петровна просто приказала: «Брат вам квартиру уступает. Им без детей проще, а вам с малышней нужнее». Алина звонила нам, но в горах не ловила связь. Поверила — и въехала. Расставила горшки, развесила шторы. Будто так и надо.
Мы онемели. Свекровь не брала трубку. Алина ревела — она и правда не знала, что её просто подставили. Её муж, Денис, пришёл с работы, и мы всю ночь решали, что делать. Выбора не было: дали им пятьдесят тысяч на аренду, а сами перебрались к моим родителям.
Через неделю Надежда Петровна объявилась. На вопрос «зачем?» ответила буднично: «Вам же даром досталось! Сестре тяжелее — вам бы по-родственному…» А когда мы сказали, что это наглость, закричала, что мы «бессердечные ублюдки», выгнавшие «несчастных детишек».
Теперь она с нами не разговаривает. И слава богу.
С Алиной отношения остались хорошими. Она сто раз извинялась — виновата не она. Но вот сама Надежда Петровна… Раскрылась. Теперь я знаю: доверять можно не всем. Даже тем, кого считаешь семьёй.
Этот урок дорого нам обошёлся. Зато научил — прежде чем вручить кому-то ключи, подумай десять раз.
