Мечты моей невестки о ребёнке: а платить опять мне?
Порой мне кажется, что я попала не в жизнь, а в какой-то бесконечный спектакль, где мой взрослый сын внезапно снова стал мальчишкой, за которого всё решают другие. А его жена — словно режиссёр этой пьесы, дирижирует их общей жизнью, а я за кулисами — с кошельком в руках, вечно готовая помочь. Только вот терпения у меня всё меньше, а запросов к нему — всё больше.
Сначала они просто жили вместе, ещё до росписи. Мой Сергей жил со мной в моей квартире, а его Алина снимала угол с подругой. Потом решили пожениться — сняли однушку. Я не лезла, не учила — пусть сами разбираются. Помогала деньгами, когда просили. Не олигархи, конечно, но я понимала: молодые, трудно, сама через это прошла.
Но вот что в голове не укладывается — их решение именно сейчас завести ребёнка. Нет ни нормальной работы, ни своего жилья, ни даже подушки безопасности. Зато громкие заявления: мол, «время не ждёт», «после тридцати рожать поздно», «как-нибудь справимся». А Сергей? Кивает, соглашается, ни секунды не сомневаясь. Смотрю на него — и не узнаю. Где твоя голова, сынок? Где твоё мужское слово? Почему ты снова позволяешь другим решать за тебя?
Работает он, но в такой конторе, где зарплату могут задержать или вообще сократить без объяснений. Уже пять мест сменил — вечно то начальник сволочь, то фирма разваливается. У Алины и вовсе копейки. И при этом они уже трижды переезжали. Вдвоём — ладно, можно и на чемоданах пожить. Но с ребёнком? С ночными коликами, переездами, памперсами, которые стоят как крыло от самолёта? Кто это потянет?
Я пыталась говорить с ними по-хорошему: окрепните сначала, встаньте на ноги, потом — дети. Не тут-то было. Решение принято. Ей «уже надо». А Сергей, будто под гипнозом: «Конечно, дорогая». И что, мне теперь готовиться к роли не просто бабушки, а ещё и спонсора? Помочь — святое, я не откажу. Но я не вечная, и мои пенсионные — не бездонные.
А если не справятся? Если через месяц окажется, что нечем платить за аренду, не на что купить смесь? Кто останется с проблемами? Я. Потому что бросить сына и внука я не смогу. И это страшно. У меня и так свои заботы: здоровье, счета, те же лекарства. Я же не из железа.
А Алина? Улыбается, говорит: «Как-нибудь выкрутимся». И это «как-нибудь» звучит у неё так легко, будто речь о походе в кино, а не о ребёнке. А у меня сердце сжимается — ну почему нельзя заранее подумать, посчитать?
Я не против внуков. Я мечтаю нянчиться, читать сказки, водить в парк. Но хочу, чтобы это было в спокойствии и достатке, а не в вечной гонке за копейкой. Чтобы мой внук не чувствовал себя лишним, чтобы у него было всё необходимое — от коляски до тёплой одежды. Чтобы рос с уверенностью, что родители — опора, а не с мыслью, что всё держится на бабушке.
Смотрю на них и понимаю: подожди они пару лет — всё могло бы сложиться иначе. Найти нормальную работу, накопить, взять ипотеку. Ведь можно же жить с умом, а не на удачу? Но нет — в этой семье сначала ныряют, а потом ищут, куда выплыть. И хорошо, если рядом окажется кто-то, кто вытащит.
Я молчу. Знаю — мои слова в одно ухо влетят, в другое вылетят. А внутри уже собираю силы. Готовлюсь к бессонным ночам, новым тратам, ответственности, которую не просила. Потому что когда рождаются дети, жертвовать приходится тем, кто старше. Потому что любовь — это не только радость, но и боль. И тихая надежда, что хоть кто-то в этой цепочке когда-нибудь повзрослеет…
