Когда свекровь, Галина Степановна, вышла на минуту из кухни, мой свекор, Николай Петрович, обернулся ко мне и резко сказал: “Таня, иди разогрей мне курицу, она уже остыла!” Я замерла, не веря ушам. Неужели я теперь служанка? Хотелось крикнуть: “Если надо, разогрейте сами!”, но я лишь погладила кота, крутившегося у ног, и ответила: “Николай Петрович, я не прислуга, разогрейте сами”. Он уставился на меня, будто увидел бунтовщицу, а внутри у меня все вскипело. Дело было не в курице — это была черта, которую я не переступлю.
Мы с мужем Денисом живем отдельно, но каждое воскресенье приходим к его родителям на ужин. Галина Степановна готовит так, что пальчики оближешь, и я с удовольствием приезжаю — пообщаться, попробовать ее знаменитые пельмени, послушать байки. Николай Петрович обычно молчит, сидит во главе стола, как командир, и больше ворчит, чем говорит. Я привыкла к его приказам: “подай хлеб”, “прибери со стола”. Но раньше он не переходил границ.
В тот вечер мы ели жареную курицу с гречкой. Галина Степановна, как всегда, суетилась, подкладывала добавку, а я помогала убирать тарелки. Когда она вышла за квасом, Николай Петрович решил, что его час настал. Я сидела, гладила их кота Барсика, мурлыкавшего у меня на коленях, и вдруг этот приказ: “Разогрей курицу!” Сперва я подумала, что ослышалась. Он смотрел на меня так, будто я обязана броситься к плите. А я, между прочим, после работы, усталая, в новом платье, приехала в гости, а не в услужение.
Мой ответ его ошарашил. Он хмуро пробормотал: “Молодежь нынче — никакого уважения”. Уважения? А ко мне где? Готова помочь, но не по приказу, как дворовая девка. Вернувшаяся Галина Степановна почуяла напряжение: “Что случилось?” Я хотела объяснить, но Николай Петрович перебил: “Да ничего, Таня просто не хочет старику помочь”. Подвиг чего — разогреть еду? Я сжала зубы и лишь сказала: “Галина Степановна, я всегда помогаю, но я не служанка”.
По дороге домой я рассказала Денису. Он, как обычно, отмахнулся: “Тань, папка не со зла, просто привык, что мама все делает. Не заморачивайся”. Легко ему говорить — его-то не посылают по кухне! Я пояснила, что дело в тоне, как будто я их кухарка. Денис пообещал поговорить с отцом, но я знаю — он избегает конфликтов. “Маме скажу, она его образумит”, — добавил он. Галина Степановна и правда за меня заступится, но я не хочу ссор в семье.
Теперь решаю, как быть. Иногда хочется в следующий раз демонстративно не вставать — пусть сам возится. Но это детский сад, да и Галину Степановну жалко. Другая мысль — поговорить напрямую: “Николай Петрович, я вас уважаю, но я не ваша прислуга”. Но боюсь, он счеэто дерзостью, и всё обернётся скандалом.
