Валентина сидела в своей тихой квартире в Екатеринбурге, уставившись на собранный чемодан. Вчера позвонила дочь, Ольга, с просьбой, от которой невозможно было отказаться: «Мама, приезжай, пожалуйста, на недельку, помоги с Максимкой — нам с Димой нужно разобраться с делами». Валентина, обожавшая своего пятилетнего внука, сразу согласилась. Она представляла, как будет водить его на каток, печь блины и читать на ночь сказки. Но, переступив порог их квартиры в центре города, она поняла — её ждало нечто большее, чем забота о внуке. Сердце сжалось от горечи, но назад пути не было.
Ольга и её муж, Дмитрий, жили в просторной трёхкомнатной квартире. Валентина всегда удивлялась, как дочь успевает всё: работу, семью, дом. Но, войдя внутрь, она онемела — кухня была заставлена немытой посудой, в гостиной валялись машинки и кубики, а на полу лежали следы от грязных ботинок. Ольга, обнимая мать, бросила на ходу: «Мам, мы завтра уезжаем, Максим с тобой, ты справишься? А ещё, если сможешь, прибери немного…» Валентина кивнула, но внутри что-то ёкнуло. Это «немного» оказалось обманчивым.
Утром, проводив дочь и зятя, Валентина осталась с Максимом. Она была готова к его упрямству, к бесконечным «хочу» и даже к отказу от супа. Но она не ожидала, что вся квартира станет её личной каторгой. Максим носился, как ураган, разбрасывая всё на пути. Валентина бегала за ним, собирая следы разрушения, но это было как бороться с ветряной мельницей. Вечером она нашла на холодильнике список: «Мама, выстирай вещи, помой полы, загляни в кладовку, купи продукты». Валентина застыла, чувствуя, как кровь ударила в виски. Она приехала к внуку, а её сделали уборщицей.
Дни сливались в один бесконечный марш-бросок. Утром — завтрак, потом — борьба за прогулку в парк. Обед, мытьё посуды, стирка. Кладовка, которую Ольга просила «разобрать», оказалась свалкой старых вещей. А поход в магазин обернулся испытанием — Максим хныкал, требуя шоколадку, а сумки с картошкой и молоком оттягивали руки. К вечерам Валентина падала без сил, но всё равно читала внуку сказку, потому что без этого он не засыпал. Она любила Максима, но с каждым днём обида грызла её изнутри. «Я приехала ради него, а не ради их барского порядка», — думала она, разглядывая новые морщины.
На четвёртый день Валентина не выдержала. Она позвонила Ольге и, сдерживая дрожь в голосе, спросила: «Оля, ты звала меня для Максима, а почему я делаю всю работу?» Дочь будто опешила: «Мама, ну ты же дома… Мы с Димой так устаём…» Валентина сжала телефон. Ей хотелось крикнуть, что у неё болит поясница, что ей уже не двадцать, что она тоже хочет отдохнуть. Но она лишь сказала: «Я приехала ради внука, а не ради твоей уборки». Ольга что-то промямлила, но Валентина уже не верила в перемены.
Когда Ольга и Дмитрий вернулись, квартира сверкала чистотой, Максим радостно обнимал бабушку, а Валентина чувствовала себя выжатой, как тряпка. «Мам, ты просто волшебница! — воскликнула Ольга. — Без тебя мы бы пропали!» Но в этих словах Валентина услышала не благодарность, а привычку пользоваться. Она улыбнулась, поцеловала внука и уехала, твёрдо решив — так больше не будет.
Теперь, сидя одна, Валентина думает о разговоре с дочерью. Она готова быть бабушкой для Максима, но не бесплатной прислугой. Любовь к семье — не повод забывать о себе. И в следующий раз она скажет это прямо. Без страха. Без сожалений.
