Мечтала о любви, грезила о будущем, но обрела лишь боль!
Меня зовут Светлана Волкова, живу в Переславле-Залесском, где тишину улочек хранят вековые ели. Мы встретились вновь на вечере одноклассников — двадцать лет спустя. Дмитрий стоял передо мной, плечи шире, волосы в беспорядке, но взгляд — всё те же бездонные глаза, полные грусти, — прожигал душу, словно в юности. Он пригласил на танец, как когда-то. Его тепло, дыхание, сила — тело затрепетало, будто время обратилось вспять. Ночью он снова явился в снах, и я поняла: старая рана не зажила.
Почему расстались? Не помню. Три года жили как муж и жена: мечтали о доме с яблоневым садом, лавке с ромашками и восковыми свечами, выбирали имена детям — Алина, Павел… А потом он исчез — без слов, без прощального взгляда. На встрече, после танцев и вина, оба знали: это шанс. Через полгода я переехала к нему в Рязань. Его жена умерла, я же так и не нашла своего человека. Сначала всё было тихо, но мечты обратились кошмаром.
Хотела любви — получила презрение. У Дмитрия двое сыновей — 16 и 18, Вадим и Николай. Не претендовала на роль матери — лишь надеялась на дружбу. Старалась: готовила, дарила подарки, молчала ради спокойствия. В ответ — ледяное равнодушие. Хуже стало, когда приезжали родители покойной жены. Я уважала их, но их взгляды резали, будто я — призрак в их истории.
Мне 38, я потерялась в чужом городе, среди чужих стен. Постоянные попытки угодить высасывали силы. Беспорядок после мальчишек, их насмешки — задыхалась. Вадим тайком приводил девушку, пока я работала. Они валялись в нашей спальне, пачкали постель. Она пользовалась моей косметикой, раскидывала вещи, оставляя хаос, который я часами убирала. Николай ворчал: «Футболки не те, суп не как у мамы». «Ты просто бездельница», — бросал он. Терпела, пока могла. Дмитрий же отмахивался: «Пустяки, не драматизируй».
Хотела сблизиться с соседями — те лишь вспоминали, какой ангелом была его покойная жена. А я? Я живая! Бросила работу, родной город, всё — ради него. Решила: ребёнок изменит всё. Но когда заговорила об этом, Дмитрий холодно бросил: «Мне хватит своих детей». Я осталась с пустотой внутри.
После всё рухнуло. Дмитрий очерствел — не осталось следов того юноши. Он критиковал каждую мелочь, как сыновья. Последней каплей стала его девушка в моём халате. Она расхаживала по дому, будто хозяйка! Сдержалась, попросила: «Не трогай моё». Она засмеялась: «Не загоняйся!» Кормила её, убирала за ней — а она плюнула в душу.
Не выдержала, выбежала. Дмитрий набросился с криками: «Лентяйка! Убирайся!» Швырял чашками, книгами. Схватила сумку, выбежала на улицу. Уехала первым поездом в Переславль, к родителям. Наутро курьер привёз мои вещи — без слов, как ненужный хлам.
Время лечит? Боль притупилась, но шрам остался. Верю, что найду того, кто примет меня — со своими ранами и мечтами. Дмитрий был первой любовью, но не судьбой. Мечтала о счастье — собрала осколки. Теперь я в родном Переславле, вдыхаю знакомый воздух и учусь верить, что впереди — свет, а не новые обманы.
