**Дневниковая запись**
Слова прозвучали в золотых коридорах усадьбы Соколовых, повергнув всех в молчание. Виктор Соколов, миллиардер, чье имя гремело в финансовых сводках как «человека, не знающего поражений», замер, не веря своим ушам. Он умел вести переговоры с министрами, убеждать акционеров и подписывать контракты на миллиарды рублей за один день, но к этому его ничто не подготовило. Его шестилетняя дочь Алиса стояла посреди мраморного зала в голубом платье, сжимая плюшевого зайца. Ее маленький пальчик указывал прямо на Галину уборщицу. Вокруг них топтались, смущенные, тщательно отобранные манекенщицы высокие, ослепительные, в бриллиантах и шелках. Виктор пригласил их с одной целью: чтобы Алиса выбрала среди них новую мать.
Его жена, Ольга, умерла три года назад, оставив пустоту, которую не смогла заполнить ни роскошь, ни амбиции. Виктор думал, что блеск и гламур впечатлят Алису. Что красота и изящество помогут ей забыть горе. Но вместо этого девочка проигнорировала весь этот лоск и выбрала Галину скромную женщину в простом черном платье и белом фартуке.
Меня? Галина прижала руку к груди. Алиса дитя мое, я же просто
Ты добрая ко мне, тихо, но твердо сказала девочка. Ты рассказываешь мне сказки, когда папа занят. Я хочу, чтобы ты была моей мамой.
По залу пронесся шепот. Некоторые модели смерили друг друга колкими взглядами, другие подняли брови. Одна даже закашляла, подавив нервный смешок. Все взгляды устремились на Виктора. Его челюсть сжалась. Он, которого ничто не могло застать врасплох, оказался побежден собственной дочерью. Он искал в глазах Галины расчет, амбиции, но она выглядела так же потрясенной, как и он.
Впервые за долгие годы Виктор Соколов не нашел слов.
Весть разнеслась по усадьбе, как пожар. Уже к вечеру слухи передавались от кухни до шоферов. Оскорбленные модели поспешно покинули особняк, их каблуки стучали по мрамору, словно выстрелы. Виктор заперся в кабинете с бокалом коньяка, повторяя в уме фразу Алисы: «Папа, я выбираю её».
Это не входило в его планы. Он хотел представить дочери женщину, которая сможет блистать на благотворительных балах, улыбаться для журналов и принимать гостей на дипломатических приемах. Кто-то, кто дополнит его образ. Уж точно не Галина та, кого он платил за чистку серебра, стирку белья и напоминания чистить зубы.
Но Алиса стояла на своем. На следующее утро за завтраком она крепко сжала стакан с апельсиновым соком и заявила:
Если ты не разрешишь ей остаться, я не буду с тобой разговаривать.
Виктор выронил ложку.
Алиса
Галина мягко вмешалась:
Виктор Сергеевич, она же ребенок. Она не понимает
Она ничего не знает о моем мире, резко перебил он. Ни о статусе, ни о репутации. И вы тоже.
Галина опустила глаза, но Алиса упрямо скрестила руки, точь-в-точь как отец во время переговоров.
Дни шли, Виктор пытался уговорить дочь. Сулил поездки в Париж, новые куклы, даже щенка. Но девочка каждый раз качала головой:
Я хочу Галину.
С неохотой Виктор начал приглядываться к Галине. Он заметил, как терпеливо она заплетала Алисе волосы, даже когда та вертелась. Как опускалась на колени, слушая, будто каждое слово сокровище. Как звонче и свободнее звучал смех Алисы, когда рядом была Галина.
Она не была изысканной, но была добрая. Не носила духов, но пахла свежим бельем и теплым хлебом. Не говорила на языке миллиардеров, но умела любить одинокого ребенка.
И впервые за долгое время Виктор задумался: он искал жену для своего имиджа или мать для своей дочери?
Перелом наступил через две недели, на благотворительном вечере. Виктор, верный репутации, взял Алису с собой. Она была в пышном платье, но улыбка казалась натянутой. Пока он обсуждал инвестиции, Алиса исчезла. В панике он нашел ее у десертного стола она плакала.
Что случилось? воскликнул он.
Она хотела мороженое, смущенно пояснил официант. Но другие дети смеялись над ней. Говорили, что у нее нет мамы.
Виктор почувствовал, как сжалась грудь. Прежде чем он успел что-то сказать, появилась Галина. Она незаметно пришла, чтобы присмотреть за Алисой. Опустившись на колени, она вытерла ее слезы.
Детка, тебе не нужен десерт, чтобы быть особенной, прошептала она. Ты и так самая яркая звездочка здесь.
Алиса всхлипнула, прижавшись к ней.
Но они сказали, что у меня нет мамы.
Галина замялась, взглянула на Виктора. Потом, собравшись с духом, тихо сказала:
У тебя есть мама. Она смотрит на тебя с неба. А пока я буду рядом. Всегда.
Воцарилась тишина все слышали. Виктор почувствовал на себе взгляды не осуждающие, а ждущие. И впервые понял: ребенка воспитывает не статус, а любовь.
С этого дня он изменился. Прекратил отстранять Галину, хоть и держал дистанцию. Наблюдал. Видел, как Алиса расцветает рядом с ней. Как Галина заклеивает ссадины, рассказывает сказки, обнимает после кошмаров. Видел и ее тихое достоинство ни просьб, ни намеков. Она просто делала свою работу, но для Алисы была больше, чем служанкой убежищем.
Постепенно Виктор стал задерживаться у дверей, слушая смех, сопровождавший сказки. Годы его дом был полон тишины и чопорности. Теперь же в нем поселилось тепло.
Однажды вечером Алиса дернула его за рукав:
Пап, обещай мне кое-что.
Что, солнце?
Что ты перестанешь смотреть на других теть. Я уже выбрала Галину.
Виктор рассмеялся.
Алиса, жизнь не так проста.
Почему нет? настаивала она с детской прямотой. Разве ты не видишь? Она делает нас счастливыми. Мама с неба тоже этого хотела бы.
Эти слова пронзили его глубже любого делового аргумента.
Недели стали месяцами. Его сопротивление рухнуло перед очевидностью: с
