Однажды миллионер в гриме зашёл в свой магазин и увидел, как менеджер унижает кассиршу.
Той ранней осенью Григорий Петрович решил выйти без водителя и дорогого костюма. Надел старую кепку, тёмные очки и простую футболку — не хотел привлекать внимания. Он был владельцем одной из крупнейших сетей супермаркетов в России, но в тот день ему нужно было проверить одно дело. Анонимные жалобы на жестокое обращение в одном из филиалов поступали слишком часто. Взял красную тележку и с ней, как обычный покупатель, вошёл внутрь.
Никто его не узнал, но то, что он увидел в очереди, оказалось хуже, чем он предполагал. Молодая кассирша, лет двадцати трёх, была с красными глазами. Руки её дрожали, пока она пробивала товары. Григорий заметил, как она пыталась улыбаться клиентам, но во взгляде читалось — она раздавлена. В этот момент менеджер, мужчина в строгом костюме и с надменным голосом, быстрым шагом подошёл и начал кричать на неё, не стесняясь посторонних.
— Опять ты, милашка, но абсолютно бесполезная! Сколько раз тебе повторять?! — Девушка опустила голову, сдерживая слёзы. Григорий сжал кулаки, скрывая нарастающую ярость. Одна из покупательниц попыталась вмешаться: «Простите, но так обращаться с работницей — это перебор». Менеджер резко развернулся к ней: «Закройте рот, гражданка. Это вас не касается». Кассирша попыталась оправдаться, но голос её едва слышался:
— Простите, система зависла…
— Дёшево отделалась! — перебил он, грубо толкая монитор. — Ты здесь для работы, а не для слёз, как избалованная девочка!
Весь магазин затих. Никто не понимал, почему никто не останавливает этот беспредел. Григорий внешне оставался спокоен, но внутри всё кипело. Не только из-за хамства, но и из-за безнаказанности, с которой этот тип себя вёл. Он вспомнил свою мать, которая годами работала кассиром, чтобы поднять семью. Вспомнил, как тяжело даётся честный хлеб. А теперь перед ним стоял человек, воплощающий всё, что он ненавидел — власть без человечности.
Кассирша проглотила ком в горле, смахнув сбежавшую слезу. «Она с температурой пришла, а её вот так thanksют», — пробормотал кто-то за спиной. Менеджер не унимался. Казалось, он получал удовольствие от унижения, будто это придавало ему силы.
— Хочешь обратно на склады полки забивать? Или сразу в отдел кадров, чтобы тебя выгнали к чёртовой матери?
Девушка еле шевельнула губами:
— Мне… очень нужна эта работа…
— Тогда заслужи её, а то висишь на волоске!
Григорий окинул взглядом других работников. Никто не решался сказать слово. Кто-то делал вид, что не замечает, кто-то опускал глаза. Страх был очевиден. Мужчина с ребёнком на руках вышел из очереди, возмущённый:
— Это несправедливо! Она ничего плохого не сделала!
— Если так её жалеете, забирайте к себе домой! — огрызнулся менеджер. — Здесь нужны те, кто работает, а не ноет!
Слова врезались в Григория, как пощёчина. Он хотел вмешаться, но знал — нужно дождаться момента. Взгляд его приковался к лицу девушки. Теперь там была не только грусть — жгучий стыд. Стыд за беспомощность, за невозможность ответить, за то, что с ней обращались, как с пустым местом.
Мимо прошла старшая смена, заметила происходящее, но отвернулась и пошла дальше. Очевидно, такое обращение было системой, а не единичным случаем.
Григорий глубоко вдохнул. Нужно было убедиться окончательно. Достал телефон и начал незаметно записывать. В кадре были крики, оскорбления, злое лицо менедж
