— Сколько вам лет? — пластический хирург Вадим Александрович Платонов упёрся взглядом в лицо Алины.
Она смущённо улыбнулась, отвела глаза, потом снова подняла их на врача. Сколько таких жестов, таких взглядов он видел в этом кабинете. Стоило заговорить о возрасте — и женщины сразу вспоминали, что перед ними мужчина, молодой и привлекательный. Алина не была исключением.
— А вы как думаете? — игриво спросила она.
Платонов строго смотрел на неё.
— Двадцать семь, — не моргнув глазом, солгала Алина.
Тридцать лет — страшный рубеж для женщин.
— Тридцать девять, если быть точным, — сухо поправил он, из жалости скинув пару лет.
— Вас не проведешь, доктор, — вздохнула Алина, оценив его такт.
— Зачем врать? Я не жених, а врач. Возраст мне нужен не для комплиментов. Если бы вам было двадцать семь, вы бы ко мне не пришли. Вы прекрасно выглядите для своих лет. Многие позавидовали бы.
— Вы страшный человек. Видите нас насквозь, — жеманничала Алина.
— Это опыт.
— Вашей жене повезло. Вы так хорошо понимаете женщин.
Платонов хотел сказать, что не женат, но передумал.
— Тогда зачем вы пришли? Пластика вам пока не нужна.
Глаза Алины блеснули от комплимента.
— А вы не спрашиваете, какой ценой? Да, у меня богатый муж. Я могу позволить себе лучшие процедуры, кремы, массажи. Но я устала. Устала от спортзалов, от бесконечных масок, от диет. Я не живу — я борюсь со временем.
— Так отпустите его. В каждом возрасте есть своя прелесть. Не надо казаться моложе, чем вы есть.
— Вам легко говорить. Вы мужчина. Вам не нужно считать морщины и калории. А кто нас заставляет идти на такие жертвы?
— Кто? — подыграл он.
Алина ему нравилась. Она была живой, искренней.
— Вы, мужчины! Вам важно, чтобы рядом была молодая и красивая. Это подтверждает вашу состоятельность. И чем старше вы становитесь, тем моложе выбираете. — В уголках её губ застыла горькая усмешка.
— Я из глухого городка. Мать работала на птицефабрике, отец — в котельной. Потом фабрику закрыли, и мы еле сводили концы. Отец пил. Я ненавидела эту жизнь. Мечтала сбежать в Москву, стать актрисой.
Платонов понимал её. Он сам приехал из провинции.
— В театральный меня не взяли. Устроилась в ларёк на рынке. — Признание далось ей нелегко. — Но мне повезло. Однажды ко мне в ларек зашла женщина. Я её обвесила, кстати. Но она пригласила меня в модельное агентство. Не то, о котором я мечтала, но… вы понимаете. Там я встретила мужа.
— Он был старше, но делал мне подарки, возил по ресторанам. Сын от первого брака — мой ровесник, живёт за границей. Детей он больше не хочет. Но у меня есть квартира в центре, дом в Подмосковье. Я вырвалась из той жизни и не хочу назад.
— А три дня назад… — голос её дрогнул. — Я зашла к нему в офис с пончиками. Секретарши не было. Она сидела у него в кабинете. Даже дверь не закрыли…
Платонов молчал. Такие истории он слышал не раз.
— Я догадывалась, что у него есть другие. Но тогда испугалась. Время идёт, а вокруг столько молодых. У них есть то, чего у меня уже нет. Если он бросит меня, второго шанса не будет. Я лучше умру.
— Вы могли бы отказаться от денег, Москвы, уехать в провинцию? Стать простым врачом?
Платонов промолчал. Ответ был очевиден.
— Ладно. Вот список анализов. Пройдите их и возвращайтесь.
Алина оживилась, вскочила с лёгкостью, которой позавидовала бы любая двадцатилетняя.
— Ваш муж знает о ваших планах?
— Нет. Но я что-нибудь придумаю.
— После операции вы будете выглядеть… не лучшим образом.
— Как долго?
— Месяц, может больше.
— Скажу, что на меня напали.
— Но спортзал вам всё равно нужен. Эффект не вечен. Через несколько лет придётся снова под нож. Вспомните наших звёзд — они уже не могут остановиться.
В её глазах мелькнул страх, но она тут же отмахнулась:
— Я всё решила.
— Тогда до завтра. Не ешьте с утра.
***
Операционная. Алина лежала на стПлатонов медленно опустил скальпель, но вдруг услышал, как анестезиолог резко крикнул: “Давление падает!” — и сердце Алины остановилось навсегда.