Мне 67. Я одна в Нижнем Новгороде, в старой двушке, где когда-то гремел детский смех, пахло блинами, по вечерам играло радио, а в прихожей вечно валялись школьные рюкзаки и чьи-то варежки. Теперь — тишина. Гробовая. Кажется, даже часы на стене бьются тише. Муж ушёл пять лет назад. Дети разлетелись. Я осталась одна. По-настоящему. Не в переносном смысле — в самом что ни на есть буквальном. Одиночество, которое звенит в ушах.
Работаю до сих пор. Не из-за денег — пенсии хватает, хоть и не шикуешь. Работа — единственное, что не даёт окончательно потерять рассудок. Отвлекает от пустых стен, от телевизора, бубнящего в пустой комнате, от холодильника, где стоит одна кастрюля щей на три дня.
Увлечений нет. Да и желания искать их — тоже. Казалось, в мои годы уже поздно начинать что-то новое. Пыталась договориться с сыном — у него своя семья, трое ребятишек, живут в Подмосковье, в новом доме. Предложила: «Перееду, помогу с внуками». Но невестка вежливо отказалась. Этим словам я не удивилась — молодым нужен свой уклад, своё пространство. Не виню её.
Дочь живёт в Питере. У неё муж, работа, двое детей. Она добрая, заботливая. То пирог пришлёт, то позовёт в гости. Приезжаю — сердце оттаивает: суета, разговоры, смех. Но чем дольше там, тем страшнее возвращаться в свою тишину. Возвращаюсь. Потому что другого выхода нет.
Думала: может, старость и должна быть такой? Одинокой? Но однажды внутри что-то переломилось. Я поняла — так нельзя. Это не возраст. Это утрата. Потеря интереса ко всему.
Психолог, к которому я записалась, сказал вещь, осевшую в сердце: «В 67 вы не старая. Вы живая. Просто потерялись». Он объяснил: если нет ни хобби, ни желания его искать — это тревога. Возможно, депрессия. Нужно действовать. К врачу. К людям. К жизни.
«Дети не обязаны жить с вами, — сказал он. — У них свои семьи. Но и у вас может быть своя жизнь. Сейчас у вас то, чего не было раньше — свобода. Время. Никто не торопит, не требует. Это не конец, а начало».
«Ищите, — настаивал он. — Клубы по интересам, лекции, выставки. Попробуйте то, чего не пробовали. Заговорите с незнакомцем в парке. Знакомства возможны в любом возрасте».
Я задумалась. Сколько всего откладывала «на потом»? Сколько мест не увидела? А вдруг такие же, как я, сидят по своим квартирам, думая, что жизнь прошла мимо?
Страшно? Ещё как. Но бояться — не стыдно. Стыдно — сдаться. А я не сдаюсь. Дала себе слово: попробую. Хоть что-то. Маленькое. Выйду на две остановки раньше. Зайду в дом культуры. Запишусь на курсы рисования или в клуб садоводов. А вдруг?
А дети… Они здесь. Пусть и далеко. Звонят. Помнят. Любят. И это уже счастье. Достаточное, чтобы не считать себя ненужной. Жизнь изменилась. Значит, и мне пора.
Мне 67. Я жива. И впереди ещё будет что-то хорошее. Главное — не забыть об этом утром. И не бояться сделать первый шаг. Даже если он начинается с чашки чая и открытой двери.
