Я счастлива, что никогда не стала матерью. В семьдесят лет я не чувствую ни грамма сожаления.
Меня зовут Ольга Соколова, и живу я в Торжке, где старинные улочки Тверской губернии хранят тишину веков. На днях, ожидая приёма у косметолога в клинике, я познакомилась с удивительной женщиной. Элегантная, с серебристой строгой причёской и пальто, словно с парижского показа — хотя позже выяснилось, что шито оно в ателье под Воронежем. Её история перевернула мои представления о возрасте и выборе.
Сначала я приняла её за ровесницу моей дочери — лет пятидесяти, не больше. Но когда она упомянула пенсию, я остолбенела: ей шёл семьдесят второй. Ни морщинки-скорлупки на лице, лишь лучики у глаз, будто от смеха. Взгляд — ясный, как вода в Тверце поутру. «Живу как хочу, — сказала она, поправляя шейный платок. — Никому не обязана, даже кошке — ту подруга на дачу взяла».
Её первый муж, Дмитрий, ушёл через пять лет брака. «Знал с первых дней: детей не хочу. Но к тридцати он завёл: “Без наследника — как дерево без корня”». Она не сдалась. «Родить против души — предать саму себя», — объяснила она, а я поймала себя на мысли, что киваю. Второй супруг, Сергей, сам воспитывал сына от прошлого брака. «Договорились: его Ваня — мой единственный ребёнок». Но через три года Сергея не стало — инфаркт на рыбалке под Рыбинском. «Одиночество? Нет, — она усмехнулась. — Свобода. Утром танцую под Пугачёву, вечером читаю Ахматову. В субботу — выставка в Твери, в воскресенье — баня с подругами».
«А старость?» — спросила я, вспомнив соседку, чьи дети забыли её в доме престарелых под Клином. «Накопила на частную клинику, — ответила она. — А “стакан воды”? Соседский мальчуган за конфеты подаст». Её смех звенел, как колокольчик на сельской церкви. Подруги-ровесницы, по её словам, «ныряют за таблетками в аптечки, пока внуки в соцсетях лайки ставят».
Уходя, я заметила её туфли — алые, на каблуке. Мои же мать носила в её возрасте валенки да стоптанные ботинки. «Счастье — не в детях, а в праве выбирать, — сказала она на прощание. — Я выбрала себя». Теперь, глядя на закат над Тверцой, я думаю: а что, если она права? Моя подруга Татьяна, вырастив троих, теперь смотрит сериалы в пустой трёшке — дети в Питере и Краснодаре. А эта женщина летает в Сочи, коллекционирует гжель и смеётся громче всех в хоре ветеранов.
Её жизнь — вызов. Не тем, кто растит детей, а тем, кто осуждает чужой выбор. Я всё чаще ловлю себя на мысли: может, и нам пора перестать мерять счастье чужими мерками? Ведь даже берёза у реки растёт не так, как её сестра на холме — и всё же обе тянутся к солнцу.
