**Дневниковая запись.**
Вспышка… Громкий хлопок… Темнота… Темнота…
Постепенно тьма начала рассеиваться. Где-то рядом прозвучал голос:
— Вера Владимировна, это спасатель, у них там что-то рвануло.
Сквозь боль почувствовал прикосновение чьей-то руки к шее. Пытаюсь приоткрыть глаза. С трудом, но получилось. Перед глазами мелькнул кулон в виде прямоугольника с выгравированными знаками зодиака… Взгляд женщины в белом халате…
— В операционную! — раздаётся команда совсем рядом.
Родители вернулись домой. Мать сразу ушла на кухню, мельком глянув в комнату, где сын корпел над уроками. Отец, Дмитрий, сразу заметил, что у мальчишки настроение не ахти.
— Толя, что случилось? — потрепал он сына по голове.
— Ничего, — буркнул тот, четырёхклассник.
— Да ладно, выкладывай!
— Скоро Восьмое марта. Учительница нас задержала и сказала, что мы должны девчонкам подарки приготовить.
— Ну и что? — отец усмехнулся.
— Нас поровну, мальчишек и девчонок. И она распределила, кто кому дарит, — Толя тяжело вздохнул. — Мне досталась некрасивая, Верка Ерофеева.
— Все девчонки ждут подарков, даже некрасивые, — отец старался говорить серьёзно. — А как она распределяла? По алфавиту?
— Нет, по знакам зодиака.
— Это как? — Дмитрий снова не сдержал улыбку.
— По совместимости. Верка — Дева, а им больше всего подходит Телец. А я как раз Телец.
— Ну и отлично, значит, вы подходите! Вырастешь — может, ещё влюбишься.
Отец рассмеялся. В комнату влетела мать:
— Что тут у вас происходит?
— Лена, иди на кухню, — лицо отца стало строгим. — У нас с сыном серьёзный разговор.
Когда мать вышла, Толя уныло спросил:
— Пап, и что мне делать?
— Готовить подарок!
— Какой?
— Завтра на работе сделаю.
— Пап, какой ты можешь сделать подарок? Ты же на заводе работаешь.
— Да! Но я в гальванике. У нас все виды покрытия металлов.
— Пап, я не понял.
— Завтра сам увидишь!
***
На следующий день отец принёс кулон на цепочке — золотистый прямоугольник. С одной стороны выгравированы два знака: Телец и Дева, с другой — аккуратная надпись:
«Моей однокласснице Вере на Восьмое марта! Анатолий».
Кулон смотрелся отлично! А когда мама запаковала его в прозрачный пакетик, и вовсе заиграл.
***
Седьмое марта. Уроков нет. Сначала вручили подарок учительнице — та растрогалась. Потом объявили, что мальчики дарят подарки девочкам.
Началась суета. Все кинулись к своим «избранницам». Толя подошёл к Вере Ерофеевой и чётко, как учил отец, произнёс:
— Вера, поздравляю с Восьмым марта! Может, когда-нибудь судьба соединит Тельца и Деву.
Сказал и пошёл на место, не заметив, как забилось сердце этой, как ему казалось, некрасивой девчонки.
Вскоре родители Веры переехали в другой район, и с пятого класса она училась в другой школе.
***
Анатолий открыл глаза. Белый потолок больничной палаты. Попытался пошевелить руками и ногами. Шевелилась только левая рука.
— Где я? — спросил в пустоту.
Раздался цокот костылей — к кровати подошёл сосед, внимательно осмотрел его и сказал:
— Очухался? Ты в отделении экстренной хирургии.
— У меня руки-ноги целы? — тихо спросил Анатолий.
— Вроде на месте, — обрадовал тот. — Только забинтован с головы до ног.
— Хорошо, если целы.
Подошла медсестра, участливо спросила:
— Как самочувствие?
— Что со мной случилось?
— Жизни ничего не угрожает. Руки-ноги будут работать. Шрамы останутся, — протянула включённый телефон. — Мама просила позвонить, когда очнёшься.
— Сынок… — в трубке слышались слёзы.
— Мам, всё нормально, — старался говорить бодро. — Врачи сказали, шрамики небольшие. Скоро выпишут.
— Мне не разрешили остаться с тобой… Сынок, я сейчас приду.
— Мам, не переживай так!
Положил телефон, попытался улыбнуться медсестре:
— Спасибо.
— Тебя ещё недели три не выпишут, — улыбнулась она в ответ. — Это точно.
Когда медсестра вышла, сосед спросил:
— Что случилось-то?
— Я спасатель. На заводе кислородные баллоны рванули. Вызвали нас. Прибыли раньше пожарных. Помещение большое, внутри трое пострадавших. Стали выносить… Я последним шёл… У самой двери ещё один взорвался… Дальше не помню.
— Ну и досталось тебе…
— Гончаров Анатолий! — позвала медсестра. — К тебе коллега.
— Привет, Толя! Как ты?
— Руки-ноги целы! — бодро ответил. — Но здороваюсь пока только левой!
— Да ладно!
— Что там дальше было?
— Мы уже выходили, когда рвануло. Кинулись обратно, вытащили тебя… Весь в крови… Врачи уже были рядом…
— Спасибо…
— Толя, да нас, кажется, к медалям представят!
— К тому времени меня выпишут.
— Ладно, мне велели не задерживаться.
Не успел коллега уйти, как вошёл врач, мужчина лет сорока:
— Ну как, герой? — подошёл к кровати.
— Нормально.
— Раз говоришь — значит, жить будешь. Давай осмотрю.
— Вы меня зашивали?
— Нет, Вера Владимировна. Она послезавтра на смену выйдет.
***
Прошло два дня. Анатолий уже пытался вставать. Боль в ногах ещё сильная, правая рука разодрана, шрамов по телу — десяток. Два на лице — при взрыве ударился о ворота, хорошо, руку успел выставить. В зеркале — опухшее лицо.
Сегодня должен прийти врач, который шил его пять часов подряд. Анатолий даже занервничал.
И вот она вошла. Молодая, стройная, в очках, которые ей даже к лицу, белый халат сидел идеально. Анатолию было двадцать семь, он уже был женат, но через полгода разошлись — «не сошлись характерами», как написали в заявлении, а на деле жене не нравилась зар
