— Бабушка, а ты можешь быть бабушкой ещё для кого-нибудь?
— Что за выдумки, Варенька? Объясни толком.
— Понимаешь, у всех во дворе есть бабушки. У кого-то одна, у кого-то две, а у меня — целых четыре! Две свои, да ещё по одной от мамы с папой. А у Витьки — ни одной. Мне его так жалко.
— Так ты предлагаешь мне стать его бабушкой?
— Бабуль, ну ты прямо как в сказке! Не отдать тебя, а поделиться. Чтобы и ему блины пекла, и варежки к зиме вязала.
— Эх, внученька, горе луковое… Была у Витьки бабушка Таня. Мы с ней с первого класса дружили — не разлей вода. Только погибла она… В той страшной аварии. Как раз когда Витька родился.
— Бабушка, ты чего?..
— Тяжело, родная. Поехали они с дедом за молодой мамой из роддома. Утром, морозец — снег искрится. А навстречу — фура, водила заснул… Лоб в лоб. Их не стало. Ох, как же сердце болит…
— Бабуля… Не плачь. Я всё равно Витьку к нам звать буду. Он твои оладушки обожает. И шапку ему свяжи к Рождеству, ладно?
— Свяжу, солнышко. Только, Варя, ему ничего не говори. Раз мама молчит — значит, так надо. Ты же у нас сообразительная?
— Конечно, бабуля. Всё поняла.
— Молодец. А теперь беги — щи на плите томятся.
Я выскочила во двор, где пацаны у Гариного гаража соревновались, кто выше плюнет. Лидировал, как всегда, Глеб — по довольной роже видно. Санька с Витькой кислили.
— Эй, народ! В пустырь фургон приехал! Погнали смотреть!
— Кто последний — тот лопух!
Мы рванули кучей к заброшке. Дом стоял пустой третий год. Но теперь возле него — «Газель», мужики таскали тумбочки. Подбежали. Один дядька в тельняшке вытер лысину:
— Пацаны, где тут воду набрать?
— У нас во дворе колонка!
— Я из дома принесу!
— Покажете?
— Давайте! А кого вы завезли?
— Бабку одну. Добрую. Вы только не шумите — ей тяжело. Всё, что знаю.
— Мы тихие! А завтра можно в гости?
— Приходите.
Все разбежались, кроме Витьки. Он бредил грузовиками — даже выхлопные газы нюхал с удовольствием. Залез на старую яблоню и замер.
Вдруг снизу голос:
— Мальчик, не испугаешься? Я ключи потеряла… Поможешь через форточку пролезть?
Витька аж подпрыгнул, потом закивал.
— Я Витя. Сейчас… Только дядя подсадит.
Спустился — перед ним маленькая бабуля с глазами, как у кошки на печке.
— А вареники с чем любишь, Витенька?
— С вишней! И с творогом тоже!
— Записала. Через денёк зови друзей — угощу.
Полез в окно, дверь открыл. Внутри — пыль да паутина. Рубашку порвал — расстроился. Мама ж отругает. Но бабка сказала — зашьёт. И зашила так, что нитки не видно.
С тех пор у Витьки появилась бабушка. Чужая, но своя. Варежки вязала, «Конька-Горбунка» на ночь читала, на пироги звала. Даже мать Вити стала захаживать. А потом баба Нюра простудилась.
Мы с Витькой варили ей манку. Я газ зажигала, он лук резал. Санька даже печку затопил, когда похолодало. Взрослые, конечно, помогали, но Витька хлопотал больше всех. Это же его бабушка.
Теперь у него, как у всех, есть бабушка. Пусть не по крови. Зато по душе. Настоящая.
