Сегодня моей дочери Ольге исполнилось 38 лет. У неё нет ни семьи, ни мужа, но она мечтает о ребёнке. Время не вернёшь, но можно научиться ценить то, что есть.
В прошлое воскресенье мы с ней были на свадьбе моей племянницы Катерины в уютном кафе Нижнего Новгорода. Всё было идеально: невеста в кружевном платье, гости в приподнятом настроении, шампанское лилось рекой. После торжества Оля осталась ночевать у меня — живём мы в разных районах. Утром застал её у окна: она сидела, смотря в никуда, а по щекам катились слёзы. Сердце моё сжалось.
Я подошёл к ней: «Оленька, что случилось? Вчера же было так весело!» Она посмотрела на меня усталыми глазами и прошептала: «Да, свадьба была прекрасной. У меня никогда такой не было. И теперь уже не будет. Когда я выходила замуж, не то что банкета — даже платья не купили…» Голос её дрогнул, и я вспомнил тот день. Будто кулаком в грудь ударили.
Десять лет назад я уговаривал её устроить настоящий праздник. Хотел, чтобы моя дочь блистала в белом, с красивой причёской и маникюром. Готов был оплатить и ресторан, и фотографа. «Оля, это же твой день!» — убеждал я. Но она лишь отмахивалась: «Свадьбы — это буржуазный пережиток». До сих пор перед глазами стоит картина: она в джинсах и худи, без цветов, без улыбки. Подписала бумаги и ушла. Холодно, как в ноябре.
Такой она была всегда. На выпускном, когда все наряжались, пришла в старой футболке, забрала аттестат — и домой. Ни танцев, ни фотографий. Брак её оказался таким же — без тепла. О детях и слышать не хотела, хотя её муж, Дмитрий, мечтал о большой семье. Конечно, такие вечи обсуждают заранее, но Оля, упрямая и амбициозная, твердила: «Дети — потом». Хотела карьеру, свободу, путешествия. Через пять лет Дмитрий не выдержал — ушёл к той, что готова была стать матерью.
Развелись. Сейчас у него двое детей, а Оля одна. Встречается с мужчинами, но всё твердит: «Мне никто не нужен». А я вижу — ей одиноко. Гордая всегда была, а теперь эта гордость обернулась пустотой. И вот, глядя в окно, она вдруг сказала: «Пап, я жалею, что не родила. Мне 38, а у меня ничего нет». Эти слова пронзили меня, как нож.
Теперь Оля хочет ребёнка. Говорит, что, когда меня не станет, ей будет ради кого жить. Но я волнуюсь. Дети — это не игрушка, а она еле-еле на жизнь зарабатывает. Работает без выходных, но рублей всё равно не хватает. Помочь не могу — пенсия маленькая. Обнимаю её, глажу по голове, но в её глазах — тоска. Упустила столько: и праздник, и семью, и простые радости. А теперь эта пустота давит.
Но я верю, что ещё не всё потеряно. Тридцать восемь — не конец. Если захочет, найдёт хорошего человека, создаст семью, родит. Главное — не копаться в прошлом, а смотреть вперёд. Время не вернёшь, но можно изменить сегодня. Молюсь, чтобы моя девочка снова засмеялась. А пока вижу лишь её слёзы, и это больнее всего.
Жизнь — не черновик. Надо писать сразу набело.
