Мой нынешний муж родом из провинции. Много лет назад его призвали на срочную службу в наш город. Отслужив, он не вернулся на родину, а остался здесь. Вскоре он сошелся с девушкой, с которой познакомился в армии.
Но у них не заладилось — расстались. Артём снял комнату и устроился на работу. Родные звали его домой — там остались мать, два старших брата и сестра, — но он не поехал.
Мы с Артёмом встретились семь лет назад. У меня — пожилая мать, я родилась у неё поздно. Бросить её я не могла ни при каких обстоятельствах. Артём согласился и переехал к нам. Но мать отказалась прописывать его в своей квартире, так он и жил без московской регистрации.
Кроме мамы, у меня есть дочь от первого брака — Алина, или просто Аля. Сейчас ей девять.
Через год совместной жизни мы расписались. Артём тогда болел, не работал. Денег на свадьбу не было, да мы и не стремились к пышному торжеству.
Пока муж сидел дома, он сделал ремонт в маминой квартире. Мы с матерью — она с пенсии, я с зарплаты — давали ему деньги на материалы, а он всё переделывал своими руками. Переклеил обои, поменял межкомнатные двери, переложил плитку на кухне и в совмещённом санузле. Ещё заказали натяжной потолок, но этим занимались мастера.
Мама с Артёмом ладили, не ссорились. Он жил в одной комнате, мать — с внучкой по вечерам и в выходные. Я работала посменно — два через два, но редко отдыхала, брала лишние смены, чтобы прокормить семью.
Помимо зарплаты, у меня были алименты. Эти деньги шли только на Алю: одежда, садик, потом школа, форма, учебники, кружки. Часть откладывала на будущее — на учёбу или жильё. Бывший муж не скупился, так что к совершеннолетию дочери должно накопиться.
Стоит отметить, что Артём почти не общался с Алёной. Я не взваливала ребёнка на нового мужа. У неё есть отец, который с ней видится.
Общих детей у нас не было — я не хотела.
А месяц назад случилось нечто непредвиденное. Артём (он полгода как устроился на работу) вечером стал собираться. На вопрос «куда?» ответил:
— Сестра с племянником приезжают, надо встретить.
Я решила, они остановятся у друзей или в гостинице. Не могла представить, что он приведёт их к нам. Но он привёл.
Вслед за мужем в квартиру вошли светловолосая женщина лет сорока и паренёк лет восемнадцати.
— Я — Ольга, это мой сын, Глеб, — представилась она.
Артём, словно так и надо, пригласил их внутрь и отправился за вещами к машине.
Я усадила гостей за чай, а сама вызвала мужа на разговор.
— Олю бросил муж. Жить ей негде, я предложил пожить у нас, — выложил он мне как факт.
— Почему ты не спросил ни меня, ни маму? Это её квартира! И где они будут спать?
У Артёма всё было просто. В трёхкомнатной квартире: у мамы — своя комната, у нас с ним — вторая, у Али — третья. Так вот, я должна переехать к маме с дочкой. Глеб будет жить в Алиной комнате, а Ольга — с Артёмом.
Мы поругались. Почему Глеб не может жить с матерью? Но муж стоял на своём.
Мама гостям не обрадовалась. Чётко дала понять — максимум на пару дней. Высказала Артёму:
— Надо было спросить! Или я тут уже не хозяйка?
Тот взбеленился:
— Да я из вашей развалюхи конфетку сделал! Будите качать права — пойду в суд, потребую долю!
У мамы подскочило давление. Я пыталась образумить мужа, но он лишь добавил:
— Если будете упрямиться — оторву обои и расколю плитку!
Мы с мамой и Алёной ночевали вместе. Глеб спал в Алиной комнате, Артём — с «сестрой», как и хотел. Меня трясло. Столько лет сидел без дела, а теперь вообразил себя хозяином положения!
Утром, пока Артём спал, я нашла в соцсетях его настоящую сестру — Ольгу. До этого я там не сидела, но знала девичью фамилию мужа — он как-то упомянул, что у сестры фамилия совпадает с моими дальними родственниками.
Нашлась Ольга — 35 лет, брюнетка, мать 14-летнего Глеба. Всё в статусах: «Любимый муж», «Счастливая семья».
Тут всё встало на свои места. Эта «Ольга» — никакая не сестра.
Я едва сдержалась. Первым делом отправила Алю в школу, велев после уроков ждать у подруги. Потом с мамой поехали к юристу. Тот успокоил: текущий ремонт — не повод для выделения доли.
Затем — в полицию. Там лишь развели руками:
— Если устроит погром — приходите.
Маму отправила домой, сама подала на развод и стала звонить друзьям. Несколько согласились помочь выдворить Артёма вечером.
Дома «Ольга» и «Глеб» путались в ответах на мои вопросы. Подростку оказалось 17, он не учился и не работал.
Вечером друзья выставили Артёма за дверь. «Сестре» вручили её вещи, Глеба попросили уйти. Всё летело в подъезд.
Перед уходом Артём сознался: «Ольга» — его любовница. Её муж узнал об измене и выгнал. А мой горе-муж решил подсунуть её мне под бок, выдав за родственницу.
Он ещё оправдывался: «Не могу же я всю жизнь жареную картошку есть».
Я справилась. Рассказываю это затемИ теперь я знаю — даже в самой тёмной ночи можно найти силы выйти к свету.
