Мой муж ушёл с другой, оставив меня одну с четырьмя детьми и горой долгов. Вскоре судьба преподнесла мне подарок, о котором я и не мечтать могла.
Я больше не могу так жить, Анжа, сказал он, бросив связку ключей на стол, от чего мука разлетелась, как снег.
Я стояла, как вкопанная, держала тесто в руках. Дети в соседней комнате мгновенно замолчали, будто предчувствуя надвигающуюся бурю. Я пыталась дышать ровно, несмотря на то, что сердце колотилось в горле. Показать страх было запрещено. Пока я справлялась.
Что происходит? мой голос предал меня, дрожа, хотя я пыталась сохранять хладнокровие.
Сергей посмотрел на меня, будто я не существовала, его холодный, отстранённый взгляд стал обычной маской. Я уже не была его женой, не была человеком лишь помехой.
Хватит! поднял голос. Эта работа, этот дом, долги до потолка! И ты всё время играешь с тестом!
Я медленно отложила скалку, вытерла руки о фартук, испачканный вареньем. В такие моменты даже мелочи становятся очевидными: каждый кристалл сахара, каждая лоскуток обоев, каждая морщина на его лице. Всё выглядело кристально ясно.
Сергей налил себе глоток воды из графина, выпив её залпом. Его пальцы, пропитанные ароматом смолы из пиления, оставили след на стакане. В голове мелькнула нелепая мысль: завтра я уберу это пятно.
Он помолчал, а потом тихо произнёс:
У меня есть другая. В соседней деревне. Её зовут Марина.
В доме стало душно, почти невыносимо. Я ощутила, как меня задушивает собственный очаг, сердце сжалось.
Мы уже шесть месяцев встречаемся, продолжил он, глядя в окно. Она молода, без детей, без долгов. Каждое её слово удар в грудь. Пункт за пунктом складывалась картина: я была лишь кучей долгов и детей, он уже не задавался вопросом, любит ли меня. А я уже не знала, что ответить: эти годы превратились в привычку, а не в чувства.
Я её оставлю. Завтра. Чемоданы уже упакованы.
Он указал на вход, где я наконец увидела большую спортивную сумку. Как я её не замечала раньше? Точно так же я не видела всех сигналов: задержки, скрытые сообщения, его равнодушие к детям.
А дети? Дом? Ипотека на моё имя, но мы её погашаем вместе
Всё будет в порядке. И ты тоже, сказал он, будто повторяя фразу, которую слышал тысячу раз. Ты всегда была в порядке.
Из приоткрытой двери вышла Даша, худощавая и бледная, в слишком большой футболке, за ней проскользнул Саша. Их глаза были широко раскрыты, полны незаслуженного для детей осознания.
Разговор оказался коротким и резким. Сергей даже не пытался смягчить правду. Всё прошло холодно, как весенний снег, тающий под ногами.
Он ушёл без объятий, без прощаний. Хлопок двери, скрип гравия под его стопами и всё. Оставшиеся были только мы четверо, в доме, который теперь давил нас ипотекой, одиночеством и безответными вопросами.
Тимка спросил, злится ли папа. Младший не понял, но Мила, чуть постарше, уже предупредила: нас бросили.
Этой ночью я не сомкнула глаза. Лежала, глядела в потолок, без боли и слёз, с единственным вопросом: как?
Как прокормить четырёх детей? Как платить ипотеку, оформленную на моё имя до брака? «Так удобнее», говорил Сергей. Теперь эти «удобства» стали тяжёлым камнем на шее. Через два месяца Сергей не вернулся. Через неделю я получила анонимный звонок: он не вернёт вещи и будет платить лишь минимальные алименты. Крошки.
Соседи советовали продать дом и переехать к родителям. Как же жить в студии с четырьмя детьми? Моя мать живёт на крошечный пенсионный доход.
Ищете новую работу? Зачем? Я бросила бухгалтерию пятнадцать лет назад. Сейчас считаю больше подгузников, чем балансов.
Банк выслал первое уведомление о просрочке. Ночью я считала. Считала. Считала
Моя зарплата минус лекарства, минус школьные книги, минус счета.
И передо мной неделя, месяц, год. Менее еды, менее коммунальных услуг, менее школьного питания, менее лекарств, менее ипотеки. Всё меньше и меньше Как бы я ни старалась, мне никогда не хватало.
Однажды утром Даша шепнула, что у Тимки температура. Грипп пришёл в самый неподходящий момент. Лекарств не осталось, на счёте осталось восемьсот рублей. До зарплаты оставалось семь дней вечность.
Тогда учительница Милы спросила деликатно: «Анна, уверена, что Мила завтракает перед школой? В классе она выглядит головокружённой». Сжалось сердце. Я узнала, что Мила тихо делилась бутербродом с братом я бы никогда не заметила. Мама года, хаха!
Ночью я села за стол с калькулятором. Переворачивая цифры снова и снова, числа разбегались, как испуганные тараканы. Ноль плюс ноль плюс ноль: только минусовые знаки.
Саша принёс свой рисунок: дом с зелёной крышей.
Это будет наш новый дом, когда соберём деньги, сказал он.
Я отвернулась, не желая, чтобы меня видели плачущей. Новый будущий? Какой будущий?..
На следующий день, когда я уже не могла встать с кровати, прозвонил звонок. Было слишком рано для гостей. Я открыла дверь, волосы растрёпаны, глаза отёчными.
На пороге стояла пожилая изящная женщина в сером шерстяном пальто и шелковом шарфе. Она посмотрела на меня мгновение и улыбнулась, как будто узнала меня спустя века.
Анна Сергеевна? спросила она мягким голосом. Я Ирина Петровна Волкова. Возможно, вы меня не помните А я вас помню.
Я нахмурилась. Фамилия звучала отдалённо, но я не могла её вспомнить.
Двадцать лет назад вы спасли мне жизнь, сказала она. Я была главной бухгалтерой на мебельной фабрике улицы Фабричная. Вы тогда были молодой сотрудницей отдела зарплат. Однажды вы обнаружили ошибку в моих расчётах ошибку, которой меня бы обвинили. Вы остались до утра, проверяя документы, и доказали, что виноват новый программный продукт. Ни слова никому не сказали. Вы спасли мне должность, достоинство всё.
Я ничего не помнила. Действительно, тогда я делала сотни операций в день. Но она помнила.
Я шла по вашей следой все эти годы, продолжила она. Я знаю, что случилось с вашим мужем. Знаю о ипотеке, детях Знаю всё. И теперь настала моя очередь отплатить вам.
Она достала из сумки плотный конверт и протянула его мне.
Внутри договор о работе. Моей компании нужен главный бухгалтер. Зарплата в три раза выше той, что вы получали. Полный медицинский полис для вас и четырёх детей. Детский сад компании. И понизила голос ипотеку я оплачу. До последнего рубля. Считайте это безпроцентным займом, который никогда не нужно будет возвращать.
Я буквально задохнулась.
Нет я не могу принять заикаясь, пробормотала я.
Вы можете и должны, прервала меня она твёрдо. Потому что вы никогда ничего не просили взамен. И потому что у меня больше нет никого, кому я могла бы передать всё, когда умру. Я хочу, чтобы вы наслаждались сейчас.
Через две недели я подписала договор. Через месяц ипотека была погашена. Дети начали есть три раза в день, не считая каждый ко́пейку. Тимка перестал иметь хроническую температуру. Мила больше не морочилась в классе. Саша нарисовал ещё один дом с зелёной крышей и на этот раз в нём были мы.
Год спустя, в субботу, Ирина Петровна пришла к нам на чай. Дети ласкали её, как бабушку. Пока они играли в саду, она взяла меня за руку.
Знаете, Анжа? сказала она. Иногда жизнь отбирает всё, а потом возвращает больше, чем вы когдалибо имели. Вы потеряли мужа а получили семью из пяти.
Я посмотрела в окно: Даша смеялась, катая Тимку на качелях, Мила и Саша гоняли мяч. Дом больше не давил нас. Он обнимал.
А на кухне, на столе, лежала поднос с моими только что испечёнными булочками. Они пахли ванилью, детством, будущим.
Судьба в конце концов не просто подарила мне подарок.
Она вернула мне всю жизнь.
