Когда мой муж заплакал, узнав, что ребёнок может быть не от него, я сказала: «Хотя бы не твой».
Я никогда не понимала, почему мужчины так расстраиваются из-за ДНК. Он же знал, что я не была святошей, когда мы познакомились. А теперь я вдруг стала злодейкой только потому, что предупредила его насчёт ребёнка? Да бросьте. Я хотя бы честно сказала, а не дождалась, пока он узнаёт всё из теста. Честно, я думала, он даже облегчённо вздохнёт. Ну вы видели его детские фотографии?
Алексей строил планы: учить ребёнка кататься на велосипеде, играть в футбол… И я поняла, что надо сразу расставить точки над «i», пока он не вошёл во вкус этих грёз. Отложила телефон, посмотрела прямо в глаза и как можно мягче сказала:
— Есть шанс, что ребёнок может быть не твой.
Тишина повисла такая, что в ушах зазвенело. Планшет выскользнул у Алексея из рук, грохнулся о стол. Он смотрел на меня, будто я призналась, что на самом деле — рептилоид в человеческой оболочке. Рот открывался и закрывался, но звуков не было.
Я ждала вопросов: как, когда, что теперь с нашим браком. Но вместо этого его глаза наполнились слезами. Не крик, не истерика — просто тихие слёзы, будто во мне сломалось что-то важное для него.
— Что… что ты имеешь в виду? — прошептал он, голос дрогнул, как у подростка. — О чём это, Зоя?
Я закатила глаза и откинулась на спинку дивана. Как раз такой драмы я и хотела избежать.
— Не надо смотреть, будто я кого-то убила. Хотя бы не твой.
Выражение его лица сменилось с боли на полное непонимание.
— И… как это должно меня утешить?
Я объяснила: если ребёнок не его, то не надо переживать из-за его наследственных склонностей — тревожность, депрессия, алкоголизм отца, диабет матери. Чистый лист.
Алексей вытер глаза и задал тот самый вопрос:
— А чей тогда?
Я сказала, что сейчас не время для подробностей. Важно, что у нас будет ребёнок, а он ведь так этого хотел. Какая разница, чья ДНК?
Он вскочил и зашагал по комнате, как зверь в клетке, бормоча что-то себе под нос. Потом обернулся:
— То есть ты всё это время лгала?
Я поправила: не лгала, а просто не торопилась с информацией. Ложь — это одно, а тактика — другое. Я сказала, что беременна, и это правда. А то, что он сам решил, будто отец — он… Ну разве это не было милосерднее?
— Когда это случилось? — голос его стал громче. — Когда ты… с кем-то другим?
Я ответила, что копаться в датах бесполезно. Мы же сейчас вместе, мы женаты, ребёнок будет нашим, даже если не по крови.
Алексей рассмеялся, но смех был пустым.
— Прошлые отношения? Ты имеешь в виду измену. Ты изменила мне, пока мы были женаты, и забеременела от другого.
Я пожала плечами: слово «измена» звучит слишком осуждающе. Просто в трудный период нашей семейной жизни у меня возникла связь. Спонтанная, без злого умысла. Я чувствовала себя одинокой, ненужной…
— Трудный период? — переспросил он. — Когда я тебя «забросил»?
Я напомнила ему прошлую весну: он пропадал на работе, мы почти не виделись. Я была одна, а тут появился человек, который проявил интерес…
— Ты про те самые переработки, когда я вкалывал, чтобы мы купили эту квартиру? — он смотрел на меня, будто я говорила на другом языке.
Я парировала: его мотивы не отменяли пустоты вокруг меня. Мне было плохо тогда, а он не замечал.
— Так ты решила завести роман на стороне, — бросил он.
Я поправила: это не роман, а просто… временная близость.
Алексей отвернулся к окну, стоял молча несколько минут. Потом развернулся — лицо пустое.
— Мне нужен воздух.
Он схватил ключи и вышел. Я крикнула ему вдогонку, что убегать — не решение, но дверь уже закрылась.
Я прождала до полуночи, потом позвонила подруге Кате, чтобы выговориться. Но даже она отреагировала холодно, сказала, что перезвонит завтра.
Утром его ещё не было. Ни записки, ни сообщения.
Через два дня его сестра Алина позвонила: Алексей у неё, жив, но говорить не хочет.
*Часть вторая: отмотаем назад*
Мы познакомились в университете, два года встречались, потом взяли паузу. Сошлись вновь через три года на свадьбе общего друга.
Он был надёжным, добрым, с хорошей работой в банке. Но… скучным. Как будто жизнь течёт по заранее написанному сценарию: квартира, кошка, ужины под новости. Через год я стала задыхаться.
Тогда я стала задерживаться на работе, ходить на корпоративы.
Там я встретила Игоря — бармена, путешественника. Он говорил о книгах, философии, приключениях… С ним я чувствовала себя живой.
Сначала просто разговоры, потом поцелуй, потом больше…
Секс с ним был другим. Я забыла, что такое страсть.
Когда я узнала о беременности, подсчитала сроки: мог быть и Алексей, и Игорь. Я решила порвать с Игорем и сделать вид, что ничего не было.
Но чем больше Алексей радовался отцовству, тем сильнее грызла совесть.
*Часть третья: последствия*
Катя перестала со мной общаться. Соседи избегали. Я попыталась оправдаться в соцсетях, но получила волну ненависти.
Через две недели пришли бумаги на развод. Алексей требовал тест на отцовство.
Я попыталась найти Игоря — оказалось, он уехал, связи нет.
Результаты теста пришли: ребёнок не Алексея.
Я позвонила — он не взял трубку. Через Алину передала: «Каким бы ни был ответ, между нами всё кончено».
В пустой квартире я стояла перед зелёной детской, которую он так тщательно обустраивал.
А он уже продавал квартиру и уезжал в Питер.
