Мой шестидесятилетний супруг ведёт двойную жизнь. Это допустимо?
Никогда не предполагала, что семейное счастье обернётся кромешным адом. Пятнадцать лет мой муж тайно содержит вторую семью — не просто мимолётную связь, а полноценный дом с любовницей и общим ребёнком. Правда ударила словно обухом по голове, оставив внутри ледяную пустоту. Мечусь в растерянности, не находя выхода. Выставила его из дома, а он теперь ползает в ногах, вымаливая прощение. В висках стучит, душа рвётся на части. Вышла за Дмитрия Ивановича Волкова в 28 лет, когда мы жили в провинциальном городке под Воронежем.
Старше меня всего на два года. Вместе прошли огонь, воду и медные трубы — голодные девяностые, бесконечные ссоры, лишения. Цеплялись друг за друга, как утопающие за соломинку. Бывало, картошку неделями ели, но выстояли. Родили двоих, жизнь постепенно наладилась — будто после ливня выглянуло солнце. В нулевых он раскрутил свой бизнес — открыл несколько продуктовых лавок. Всё вёл сам, боялся подвоха со стороны. Я в дела не встревала, даже имён сотрудниц не запоминала. А он среди них и обрёл вторую половинку.
Одна из кассирш — Яна, молодая да бойкая — отработала три года и внезапно ушла на декрет. Оказалось, родила Дмитрию сына. Пятнадцать лет я пребывала в блаженном неведении, пока он металлился между двумя очагами. Ему стукнуло сорок шесть, когда на свет появился внебрачный наследник, ей же — тридцать три. С тех пор участились «срочные совещания», «поездки к поставщикам» с подарками — то мёд притащит, то диковинные сыры. Пока я верила в его командировки в столицу за ассортиментом, он устраивал пикники с любовницей и их Артёмкой. Как ослепла? Почему не видела подвоха?
Ни единой чёрточкой не выдавал себя. Всегда нежен, внимателен, будто прикован ко мне цепью. Но кошмар в другом — часть общих знакомых знала правду с первых дней. Молчали, прикрывали, ждали, когда «одумается». Наивные! Вместо покаяния он развёл целый роман.
После новогодних праздников ушла с бухгалтерии — зачем трудиться, если бизнес мужа приносил доход? Но внезапно лавки стали закрываться — проблемы с налогами. Дмитрий превратился в затворника, метался по квартире как раненый медведь. Не понимала: с нашими накоплениями можно было жить припеваючи! Однажды он рванул «к юристам», оставив телефон. Устройство звонило без перерыва. Увидев на экране «Андрей Петрович», сняла трубку — хотела передать, что перезвонит. Но услышала женское:
— Димочка, ты где? Мы с Артёмкой заждались.
Земля ушла из-под ног. Заикаясь, спросила: «Вы кто? Что вам от моего мужа?» Спокойный ответ добил:
— Пусть сам расскажет. Давно пора.
Вернулся пьяным вусмерть. Выложил всё как на исповеди: полтора десятилетия двойной игры. Вину свалил на меня — мол, зациклилась на здоровье, перестала баловать вниманием. Завёл интрижку с Яной «для разнообразия», а та подсунула ребёнка. После рождения мальчишки растерялся, решил сохранить обе семьи. Оказалось, тайком содержал ещё один магазин — вся выручка шла на их обустройство. Мои слёзы его не трогали.
Теперь стоит на коленях, клянётся в вечной любви, грозится порвать с ней. Но сына «не бросит — кровь же». А я не могу дышать этим воздухом. Каждое его прикосновение жжёт как крапива. Буду проверять телефоны, выслеживать, сходить с ума от ревности. Эта измена — нож в спину, который вытащили, оставив гнить рану. Вижу единственный путь — развод. Он уничтожил тридцать три года совместной жизни. Склеить разбитый кувшин нельзя.
Дмитрий умоляет о шансе. Но как доверять тому, кто лгал, глядя в глаза? Вижу перед собой актёра, сыгравшего любящего мужа. Скажите честно: есть ли смысл пытаться скрепить рухнувший мост? Или бежать без оглядки, пока не погрязла в этом болоте окончательно? Стою на перепутье, дрожа от ужаса. Жду ваших слов…
