Иногда мне кажется, что мой сын ускользает от меня — не физически, а где-то внутри. Он словно тает, как свеча, теряет свой стержень, свою суть. И виной всему та, с кем он связал жизнь. Та, что сначала казалась опорой, а теперь… даже слова подобрать не могу, чтобы не расплакаться.
Денис женился несколько лет назад. Ему уже перевалило за тридцать, была крепкая работа, карьера шла в гору. Как раз тогда он возглавил транспортную компанию здесь, в Екатеринбурге. От первого брака у него остался сын, и я надеялась, что ко второй жене он подойдёт осмотрительнее. Но с Алёной всё сложилось быстро. Она тоже была деловая — владела несколькими бутиками, всегда занятая, сдержанная, без лишних эмоций. Я не лезла — лишь бы ему было хорошо.
До свадьбы Алёна какое-то время жила у нас. Тогда я ещё думала: крепкая девка, не болтливая, в доме чистота. Денис сиял, твердил, что нашёл свою судьбу. Свадьба была скромной, но душевной. Гости, подарки, поздравления. Потом они переехали в свою квартиру.
Через пару месяцев Алёна вдруг заявила: «Пора рожать». Возраст, мол, не шутит. Сначала не получалось, потом она улетела с подругой в Турцию, а вернувшись, объявила: «Беременна». Денис обрадовался, а у меня защемило сердце. Но я промолчала.
Беременность протекала тяжело. Алёна то рыдала, то кричала, то лежала без сил. Денис звонил, спрашивал, нормально ли это. Я успокаивала: гормоны, со всеми бывает. Думала, после родов всё наладится.
Но стало только хуже. На выписке из роддома Денис принёс ей роскошные розы. Она, не говоря ни слова, швырнула их в мусорный бак у входа. Я посмотрела на сына — он стоял, согнувшись, будто его ударили. А я не знала, как ему помочь.
Потом она стала оставлять мне внука, уходя «по делам». Я приезжала, нянчилась с малышом. В её доме всё было по расписанию: кормление, сон, прогулки. Но от неё — ни тепла, ни спасибо. Вечно натянутая, будто готова взорваться. Я чувствовала себя лишней, хотя и помогала, и старалась.
Год прошёл, второй. Ничего не изменилось. Денис стал другим — измученным, потухшим. Я пыталась говорить, а он отмахивался: устал. Потом признался: «Не знаю, как с ней жить. Вечно недовольна. Что ни сделаю — всё не так». Он спрашивал, в чём дело, как исправить. В ответ — крики: «Уеду к родителям, заберу ребёнка, и ты его больше не увидишь!»
Потом начался кошмар. Алёна запретила ему ездить в командировки. «Я не нянька, твой ребёнок — сиди с ним». Денис ушёл с руководящей должности, перешёл на удалёнку, подрабатывал фрилансом. Зарплата упала в два раза. Алёна тут же принялась пилить: «Теперь ты никто, на моей шее сидишь». А он-то всё ради неё терпел, ради семьи.
Месяц назад он слег с гриппом. Температура под сорок. Я попросила отправить внука ко мне, чтобы не заразился. Алёна отказалась. Я приехала сама — и обомлела. Денис, весь в поту, с воспалёнными глазами, мыл пол. А она валялась на диване с телефоном и буркнула: «Что, ему лежать царём? Я и с температурой на ногах ходила».
Я села на кухне и заплакала. Мой сын — умный, добрый, с золотым сердцем — стал тенью. Она ломает его, выжимает досуха. А он терпит, прощает. Я не знаю, что делать. Говорить с ним — не слышит. Говорить с ней — бесполезно. Она — как каменная гора. Боюсь, однажды он не выдержит. И тогда я потеряю его навсегда…
**Но жизнь учит: даже самые сильные могут сломаться, если годами терпят боль. Иногда любовь — не в молчании, а в том, чтобы протянуть руку, даже если тебя отталкивают.**
