Мой сын сдал нашу квартиру и даже не удосужился нас предупредить. Мы отдали ему всё, а в итоге остались ни с чем.
Мы с мужем Игорем поженились, когда нам обоим было по двадцать три. Я уже ждала ребёнка, но, к счастью, мы оба успели окончить университет. Наши семьи были простыми, без «золотых гор» — ни связей, ни накоплений. С самого начала нам пришлось вертеться, чтобы сводить концы с концами.
Я почти не сидела в декрете. Молока не было — то ли от переживаний, то ли от постоянной нехватки денег — и сына быстро перевели на смеси. В год мы отдали его в ясли. Там его научили есть самостоятельно, ходить на горшок и засыпать без укачивания. А мы с Игорем погрузились в работу — сперва снимали комнату, потом переехали в общагу, потом скопили на однушку, а со временем купили двушку в приличном районе.
Несколько лет назад мы приобрели дачу в Ленинградской области. Игорь сам построил там небольшой дом: две комнаты, баня, русская печь. Привезли мебель, разбили огород. Казалось, теперь можно пожить для себя. Нам всего по сорок пять, жизнь ещё впереди.
Но наш сын, Артём, в двадцать четыре решил жениться. Его избранница, Светлана, была из состоятельной семьи, оба закончили юрфак. Её родители — люди с деньгами: трёхэтажный дом, иномарки, свой бизнес. Их дочь, понятное дело, хотела шикарную свадьбу, лимузин, свадебное путешествие и… отдельное жильё.
Мы с мужем всегда чувствовали перед сыном вину. Всё детство он провёл в садах, школах и секциях — потому что мы пропадали на работе. Компенсировали это подарками: игрушки, одежда, поездки, репетиторы. На восемнадцатилетие подарили подержанную, но хорошую машину. Платили за его учёбу. И, конечно, не смогли отказать и сейчас. Отдали все накопления на свадьбу и… уступили ему квартиру, перебравшись на дачу.
Родители Светланы поступили иначе — обеспечили дочь: норковая шуба, золотые украшения, новая мебель. Сын, сначала благодарный, постепенно изменился. Звонил всё реже. Сначала приезжал раз в две недели, потом — раз в месяц. А потом и вовсе пропал.
Однажды на рынке мы встретили бывшую соседку, и она между делом бросила:
— Вы что, не в курсе, что вашу квартиру сдают? Артём со Светланой живут у её родителей, говорят, там уютнее.
У Игоря лицо стало белым. Еле на ногах держался. Тут же позвонили сыну. В ответ услышали холодное:
— Вы сами мне квартиру отдали. Моя жена не хочет жить в вашей «хрущёвке», а снимать что-то приличное дорого. Пусть арендаторы платят.
Когда мы заговорили о доверии и порядочности, он взорвался:
— Я всю жизнь был беден! У других родители как люди, а у меня — вы! Преподаватели, которые только и знают, что нравоучать! Надоело краснеть перед тёщей, что мои отец с матерью — обычные учителя!
После этого разговора мы решили действовать. Не стали судиться, просто приехали в квартиру, поговорили с жильцами — объяснили ситуацию. Они оказались адекватными и через месяц освободили жилплощадь.
Мы вернулись домой. С сыном не общаемся. Игорь тяжело переживает, я тоже. Да, мы отдали ему всё — без условий, от чистого сердца. А получили взамен пустые руки и разочарование.
Может, со временем он поймёт. А может, и нет. Но я теперь знаю точно: никогда не отдавай всего себя тем, кто не способен это оценить.
