Ну, слушай, вот что у меня случилось у меня просто лопнуло терпение. Я, Игорь Соколов, два года пытался хоть как-то наладить отношения с дочерью моей жены от первого брака, но этим летом она перешла все границы, и моё терпение кончилось. Теперь она навсегда запрещена в нашем доме, и я расскажу тебе всю эту душераздирающую историю, полную предательства и боли.
Когда я встретил свою жену, Елену, на ней ещё лежала тень прошлого неудачный брак и девятнадцатилетняя дочь по имени Света. Развод у них случился двенадцать лет назад. Наша любовь вспыхнула как пожар мы быстро поженились, и в первый год я даже не думал сближаться со Светой. Зачем? Она с самого первого взгляда смотрела на меня как на вора, который отнял у неё мать.
Ненависть Светы была очевидна. Её бабушка с дедушкой и родной отец усердно внушали ей, что новая семья матери это конец её благополучия. И они не совсем ошибались. После свадьбы я устроил Елене серьёзный разговор она тратила почти всю зарплату на прихоти Светы: новые телефоны, дорогую одежду, хотя сами мы жили скромно в доме под Москвой.
После долгих ссор мы договорились: деньги Свете только на самое необходимое. Казалось, безумные траты закончились. Но всё рухнуло, когда у нас родился сын, маленький Алёшка.
Я надеялся, что дети подружатся, но Света ненавидела Алёшку с самого начала. Для неё он был живым доказательством, что любовь и деньги матери теперь делятся. Я просил Елену открыть глаза, но она твердила, что оба ребёнка для неё равны. В конце концов, я сдался. Когда Алёшке исполнилось полтора года, Света стала приезжать к нам «поиграть с братиком».
Но ничего хорошего из этого не вышло. Она смотрела на меня ледяным взглядом, будто я узурпатор. Потом начались мелкие пакости: она «случайно» разбила мой одеколон, «забыла» и пересолила суп, измазала грязными руками мой любимый кожаный пиджак. Елена отмахивалась: «Да ладно, Игорь, не раздувай».
А потом случилось то, что переполнило чашу. Этим летом Света гостила у нас неделю, пока её отец отдыхал в Сочи. Вдруг Алёшка стал капризным и плаксивым. Я думал, что это жара или зубы пока однажды вечером не застал Свету за тем, что она щипала его за ножки. Он хныкал, а она стояла с довольной ухмылкой.
Я взорвался. Она уже взрослая, ей двадцать один, она понимает, что делает. Но вместо извинений она набросилась на меня с криками, что хочет, чтобы мы все сдохли, и тогда мама и её деньги снова будут принадлежать только ей.
Елены не было дома она ушла в магазин. Когда она вернулась, я рассказал ей всё, но Света разыграла целый спектакль, рыдая и клянясь, что невиновна. Елена поверила ей, а не мне. Я не спорил. Просто сказал: это конец. Света больше не переступит порог нашего дома. Я собрал вещи и уехал с Алёшкой к брату в Питер, чтобы остыть.
Когда я вернулся, Елена смотрела на меня с упрёком. Говорила, что я несправедлив, что Света плакала и клялась в невиновности. Я молчал. У меня больше нет сил на эти игры. Моё решение твёрдо: Света здесь больше не появится. Если Елена не согласна, пусть выбирает её дочь или наша семья. Безопасность Алёшки для меня важнее всего.
Я не отступлю. Пусть Елена решает верить ли крокодиловым слезам Светы или сохранить нашу семью. Мне надоел этот ад. Дом должен быть крепостью, а не полем битвы. Если понадобится, я без колебаний подам на развод. Мой сын не будет страдать от чьей-то злобы. Никогда. Света вычеркнута из нашей жизни, и я закрыл эту дверь навсегда.
