Тело урчало, будто голодный дворный пес, а руки уже почти превратились в лёд. Город был окутан холодом, который не прогонит ни шарф, ни спрятанные в карманах пальцы. Этот пронизывающий холод пронзает кости, напоминает о том, что ты одна, без крыши над головой, без пищи без когото.
Я была изголодавшейся.
Не просто «не елa пару часов», а такой голод, что пресаживается в тело на несколько дней. Тот, от которого желудок гремит, будто барабан, а при резком наклоне голова начинает вращаться. Настоящий, мучительный голод.
Более двух суток я не ела ничего, кроме глотка воды из общественного фонтанчика и куска старого хлеба, который подарила мне уличная женщина. Обувь в крошках, одежда пятна, а волосы спутанные, будто их ветра крутило в бой.
Я шла по проспекту, где располагались изысканные рестораны. Тёплый свет, тихая музыка, смех посетителей всё это казалось чужим миром. За стеклянными витринами семьи поднимали бокалы, улыбки пар, дети играли столовыми приборами, будто жизнь не могла их ранить.
А я я просто умирала от желания съесть кусок хлеба.
Обойдя несколько кварталов, я решила зайти в ресторан, откуда доносился аромат блаженства. Запах жареного мяса, горячего риса и тающего масла заставлял слюну текущей. Столы были забиты, но сначала меня никто не заметил. Я увидела только недавно убранный стол, где ещё лежали остатки еды, и сердце бешено забилось.
Я прошлась тихо, не глядя ни на кого. Села, как будто была клиенткой, будто имела право находиться здесь. И, не раздумывая, схватила жёсткий ломтик хлеба из корзины и занесла его в рот. Был он холодный, но для меня настоящий деликатес.
Я заглотила несколько холодных картошек, руки дрожали, а слёзы почти навалились. Затем пришёл почти сухой кусок мяса, который я жевала медленно, будто это был последний укус в жизни. В этот момент меня прервала глухая голосовая команда:
Эй. Так нельзя.
Я замерла, с трудом проглотила и опустила взгляд.
Передо мной стоял высокий мужчина в безупречном тёмном костюме. Его ботинки блестели, как зеркала, а галстук идеально ложился на белую рубашку. Он не был официантом и явно не выглядел как обычный клиент.
Про простите, сэр, заикаясь, я почувствовала, как лицо пылает от стыда. Я просто была голодна
Я попыталась прятать кусок картошки в карман, будто так можно было спастись от унижения. Он молчал, лишь смотрел, как будто не знал, злиться или жалеть меня.
Идите со мной, наконец приказал он.
Я отступила на шаг.
Я ничего не вору, умоляла я. Позвольте закончить и уйду. Клянусь, не подниму шума.
Я чувствовала себя крошечной, сломанной, невидимой, будто не принадлежу этому месту, словно лишняя тень.
Но вместо того, чтобы выгнать меня, он поднял руку, дал сигнал официанту и сел за стол в глубине зала.
Я стояла, не понимая происходящего. Через несколько минут к мне подошёл официант с подносом и поставил передо мной дымящийся блюдо: воздушный рис, сочное мясо, паровые овощи, горячий кусок хлеба и большой стакан молока.
Это для меня? спросила я дрожащим голосом.
Да, ответил официант с улыбкой.
Я подняла глаза и увидела того мужчину, наблюдающего за мной из своего места. В его взгляде не было насмешки, не было сочувствия, лишь странное спокойствие.
Я подошла к нему, ноги будто желе.
Почему вы мне дали еду? прошептала я.
Он снял пиджак и бросил его на стул, как будто избавляясь от невидимой брони.
Потому что никому не следует искать выживание в отбросах, произнёс он твёрдо. Кушай спокойно. Я владелец этого заведения, и с этого момента каждый раз здесь будет готово блюдо для тебя.
Я остолбенела, слёзы разожгли глаза. Плакала я не только от голода, но и от стыда, усталости, унижения, от того, что меня считали меньше и от облегчения, что впервые ктото понастоящему меня увидел.
Я возвращалась на следующий день.
И через день.
И снова.
Каждый раз официант встречал меня улыбкой, будто я была постоянной клиенткой. Я садилась за тот же стол, молча ела, а когда заканчивала, аккуратно складывала салфетки.
Однажды вечером появился снова тот человек в костюме. Он пригласил меня присесть рядом. Сначала я колебалась, но его голос вселил в меня уверенность.
Как тебя зовут? спросил он.
Люсия, прошептала я.
Сколько тебе? продолжил он.
Семнадцать.
Он кивнул, больше вопросов не задавая.
Через некоторое время он сказал:
Ты голодаешь, но не только пищей.
Я посмотрела озадаченно.
Ты жаждешь уважения, достоинства, чтобы ктото спросил, как ты, а не просто видел тебя как мусор на улице.
Я не знала, что ответить, но его слова были точны.
Что случилось с твоей семьёй? спросил он.
Мама умерла от болезни. Папа ушёл к другой, не вернулся. Оставшись одна, меня изгнали из дома. Куда идти, я не знала.
А школа? продолжил он.
Я бросила её во втором классе. Мне было стыдно идти грязной, учителя считали меня странной, а одноклассники оскорбляли.
Он снова кивнул.
Тебе не нужна жалость. Тебе нужны возможности.
Он вытащил из пиджака карточку и протянул её мне.
Завтра иди по этому адресу. Там центр подготовки для молодых людей, как ты. Мы предоставляем еду, одежду и, главное, инструменты. Хочу, чтобы ты пошла.
Зачем вы это делаете? спросила я, со слезами на глазах.
Потому что в детстве я тоже ел остатки. Мне тогда протянула руку однажды другая душа. Теперь я сам могу помочь.
Годы прошли. Я пошла в советский центр, о котором меня направили. Научилась готовить, свободно читать, работать за компьютером. Мне предоставили тёплую постель, занятия по самоуважению, психолога, который показал, что я не меньше никого.
Сейчас мне двадцать три.
Я работаю заведующей кухней того же ресторана, где всё началось. Волосы ухожены, форма выглажена, обувь стоит надёжно. Я слежу, чтобы каждому, кто нуждается, всегда был горячий обед. Иногда приходят дети, пожилые, беременные все голодные, но не только по хлебу, а по тому, чтобы их заметили.
Каждый раз, когда ктото заходит, я улыбаюсь и говорю:
Кушай спокойно. Здесь не судят. Здесь кормят.
Тот мужчина в костюме появляется время от времени. Он уже не носит столь тугой галстук, но всё равно подмигивает мне, и иногда мы вместе пьем кофе после смены.
Я знал, что ты далеко уйдёшь, сказал он однажды вечером.
Вы помогли мне начать, ответила я, а дальше я шла, ведь был голод.
Он рассмеялся.
Люди недооценивают силу голода. Он не только разрушает, но и толкает вперёд.
И я это хорошо знала.
Моя история началась среди остатков. А сейчас я готовлю надежды.
