Я не в силах его бросить. Он приносит столько хлопот… и столько нежности.
Оставить его одного даже на день — пытка. Не потому что нахулиганит, нет. Просто затоскует так, что либо откажется от еды, либо начнёт рыть подкоп под забором, будто земля приведёт его ко мне. А когда яма станет глубокой, как тайник, он аккуратно сложит туда мои вещи — тапочки, зарядку, очки — зароет лапами и будет сторожить, словно это сокровища.
У него эпилепсия. С рождения. Живёт с этим. И я — вместе с ним. Десять лет каждое утро и вечер даю таблетки. Нет, он их не любит. Ни в каком виде: ни в фарше, ни в колбасе, ни в самом вкусном кусочке. Приходится садиться рядом, брать его морду в ладони, класть лекарство на корень языка и ждать, пока сглотнет. Он смотрит понимающе, будто согласен… а потом крадётся в угол и выплёвывает таблетку за диван. Возвращается с виноватым взглядом: «Прости, хозяин, не получилось».
Во время приступов он тычется носом в мою руку, лижет пальцы — словно шепчет: «Прости, что не могу защитить». Видно, как он борется с собой, как из последних сил старается остаться для меня сильным. От этого сердце сжимается.
Если кто-то повысит на меня голос, он тихо рычит. Его преданность безмерна. А если я валюсь с ног после смены, он ложится рядом и не отходит, даже когда зовут на улицу.
Шерсть его — везде. Даже после уборки она оседает на одежде, в тарелках, на еде. Но я уже не замечаю. Она стала частью дома, как память, как напоминание: я ему нужна.
Он смешно просится на руки. Я бросаю дела, сажусь на пол, обнимаю его, кладу голову на спину. Поднять сорок килограммов преданности нереально, но прижать к себе — необходимо.
Гулять с ним надо часто. Очень. Даже если ноги не чувствую, даже если веки свинцом, всё равно беру поводок и иду. Потому что он ждёт. Для него это не просто прогулка — это время, когда мы вместе, и больше ничего не нужно.
Он не говорит, не спорит, не даёт советов. Не зарабатывает рублей и не чинит краны. Не подаёт инструменты, не вкручивает лампочки, не рассуждает о жизни. Он просто здесь. Молча. С верой в глазах, с преданностью, которую не каждый человек поймёт.
Он просто есть. С мокрым носом, с тёплым взглядом, с тоскливым вздохом, когда я ухожу, и с безумной радостью, когда возвращаюсь. Его любовь — ни за что. Просто так. Без условий.
И когда хочется плакать, когда кажется, что всё бессмысленно, я смотрю на него. Он вопрошает глазами: «Всё хорошо?» — и я понимаю, что не один.
«Если подобрать собаку, накормить и приласкать, она не предаст. В этом разница между псом и человеком», — писал когда-то один умный человек. Теперь я знаю, о чём он.
Я не брошу его. Потому что без него жизнь тише… но и пустее.