Сегодня особенно тяжело. Всё началось с того, что наша дочь отвернулась от нас, стыдясь нашего деревенского быта. Даже на свадьбу не позвала…
Мы с Николаем всегда жили скромно, но с чистой совестью. Свой дом, огород, коровы — вся наша жизнь крутилась вокруг одного: поднять нашу единственную дочь, Светлану, достойным человеком. Для неё — последнюю рубаху отдавали. Что ни попросит — всё её. Новые сапожки? Пожалуйста. Шубу, чтобы не хуже, чем у москвичек? Как же иначе? Мы и без хлеба сидели, лишь бы у неё всё было, “как у людей”.
Света росла умницей да красавицей. Училась на отлично, грезила о столичной жизни. А мы только радовались — будет у нашей девочки судьба счастливая, не то что у нас.
Благодаря старым связям, Николай устроил её в престижный московский вуз. На бюджет. Для нас это была победа. Помогали, как могли — и рублём, и советом. Каждый её приезд в деревню был праздником. Мы слушали её рассказы, затаив дыхание: работа в компании, ухажёр — Дмитрий, сын состоятельных родителей. Глаза её горели, когда говорила о нём. А мы уже мечтали о свадьбе…
Но годы шли, а предложения всё не было. Николай не выдержал: “Привези его в гости, познакомь хоть с роднёй!” Она отнекивалась — то дела, то времени нет. Внутри копилось беспокойство. Что-то здесь нечисто.
И вот мы с Николаем решились — поехали в Москву сами. Адрес нашёл в старых бумагах. Купили гостинцев, нарядились в лучшее и отправились.
Дом оказался роскошным — каменные стены, витражи, охрана. Нас встретил вежливый мужчина и проводил внутрь. Всё блестело, как в тех самых сериалах. Мы стояли, будто вкопанные, пока нас не пригласили в гостиную.
И тут я увидела. На столе — свадебное фото в дорогой раме. В белом платье, с букетом — наша Светлана. Николай остолбенел, будто громом его ударило. А у меня вдруг подкосились ноги.
“— А вы почему на свадьбе не были?” — вдруг спросил Дмитрий.
Мы переглянулись. Что ответить? Что даже не знали? В этот момент вошла она. Света. Лицо её побелело, губы дрожали. Я жестом позвала её поговорить. Сначала она бормотала что-то невнятное, но потом выдохнула:
“— Я не позвала вас… потому что… вы из деревни. Мне было стыдно. Не хотела, чтобы все знали, что мои родители — простые сельчане…”
Словно нож в сердце. Как так? Мы — позор? Мы, которые жизнь положили на то, чтобы у неё было всё? Которые не спали ночей, недоедали — лишь бы она училась, лишь бы не нуждалась?
“— А Дмитрий?” — спросила я, едва слышно. — “Он знал?”
“— Да. Он хотел, чтобы вы были. Даже приглашение отправил, но я сказала, что вы отказались…”
Вот и всё. Мы — клеймо, которое она скрыла. Не дала даже шанса быть рядом в самый важный день её жизни. Не спросила, не объяснила — просто вычеркнула.
Уехали в тот же день. Без сцен, без истерик. Только внутри — пустота. Как жить дальше, если родная кровь вот так отреклась? Как верить, что всё это было не зря? Что мы растили не чужого человека?
Прошло уже полгода. Светлана не звонит. И мы молчим. Не из-за обиды — из-за боли. Просто не знаем, что сказать той, которая так легко нас предала.
