Кирилл женился в двадцатьчетыре года. Жене, Ладе, было двадцать два. Она была единственной и последней дочкой в семье профессора и учительницы. Сначала родились два мальчикапогодка, потом пришла дочь.
Тёща, Наталья Антоновна, вышла на пенсию и занялась внуками. У Кирилла с ней были странные отношения: он называл её лишь по имениотчеству, а она холодным «вы», всегда обращаясь к нему полным именем. Ссоры не было, но в её присутствии Кириллу было будто в холодном шкафу. Всё же, надо признать, тёща никогда не устраивала конфликтов, разговаривала с ним подчёркнутой вежливостью и держала нейтралитет между мужем и женой.
Месяц назад фирма, в которой работал Кирилл, обанкротилась, его уволили. За ужином Лада бросила:
На пенсионную зарплату мамы и мою зарплату в 45тысяч рублей долго не протянем, Кирилл. Ищи работу.
Легко сказать ищи работу! Тридцать дней он ходил по порогам, а ни одной возможности.
От досады Кирилл пнул стоявшую под бокалом пивную банку. Тёща молчала, но бросала многозначительные взгляды.
Перед свадьбой он случайно подслушал разговор мамы с дочкой:
Лада, ты уверена, что это тот человек, с которым хочешь провести всю жизнь?
Мам, конечно!
Ты не осознаёшь всю ответственность. Был бы жив отец
Мам, хватит! Мы любим друг друга, всё будет хорошо!
А детей? Сможет обеспечить?
Сможет, мам!
Ещё не поздно остановиться, подумать. Его семья
Мам, я его люблю!
Ох, да не пришлось бы локти кусать!
«Настала пора кусать», сухо усмехнулся Кирилл, глядя на тёщу, будто в воду глядя.
Дома было не хочется идти. Казалось, что жена утешает его притворно: «Завтра всё получится», её мать вздыхает и молчит осуждающе, а дети с ухмылкой спрашивают: «Папа, работу нашёл?» Слушать и видеть всё это снова было невозможно.
Он прогуливался по набережной, посидел на скамейке в парке, а к ночи поехал к даче, где семья живёт с мая по осень. На даче одно окно в комнате Натальи Антоновны светилось. Крадучись, он пробирался по дорожке, занавеска задрожала, он упал пяткой на старый пень.
Тёща выглянула:
Что-то Кирилла давно нет. Ты звонила, Лада?
Да, мам, абонент недоступен. Наверно, опять работу не нашёл, вот и болтается гденибудь.
Голос тёщи окутался льдом:
Лада, не смей так говорить про отца своих детей!
Ой, мам, что ты! Просто кажется, что Кирилл дурака валяет и работу не ищет. Уже месяц сидит на моей шее!
Впервые за шесть лет Кирилл услышал, как тёща громко стучит кулаком по столу и повышает голос:
Не смей! Не смей так говорить про мужа! Что ты обещала, когда шла замуж? в болезни и в горести! быть рядом и поддерживать!
Жена пробормотала:
Мамуль, прости. Не волнуйся, ладно? Просто вымоталась, устала. Прости, родная.
Ладно, иди спать, устало махнула рукой Наталья Антоновна.
Свет погас. Тёща прошлась по комнате, отодвинула занавеску, вглядываясь в темноту, и, подняв глаза к потолку, истово перекрестилась:
Господи Всемилостивый, спаси отца моих внуков, мужа моей дочери! Не дай ему потерять веру в себя! Помоги ему, сынок мой!
Она шептала и крестилась, а по лицу текли слёзы.
У Кирилла в груди разгорелся комок жара. Никто никогда не молился за него! Ни строгая мать, посвятившая жизнь работе в областном комитете, ни отец, которого он почти не помнил тот исчез, когда Кириллу было пять. Он рос в ясли, в детском саду, потом в школе и продлёнке. Поступив в институт, сразу нашёл работу, потому что мать не терпела тунеядство, считая, что он сам себя обеспечит.
Жар поднимался всё выше, заполняя всё тело, вырываясь наружу сухими слезами. Он вспомнил, как тёща по утрам встаёт первой, печёт пироги, варит ароматные борщи, готовит пельмени и вареники, ухаживает за детьми, уборкой в доме, высаживает на грядках, варит варенье, заготовки на зиму хрустящие огурцы, квашеную капусту, другие соленья.
Почему он никогда этим не интересовался? Почему ни разу не похвалил? Они с Ладой просто работали, рожали детей и думали, что так и надо. Или он так считал? Вспомнилось, как однажды всей семьёй смотрели передачу о Австралии, и Наталья Антоновна воскликнула, что мечтала туда съездить. Кирилл усмехнулся, что там слишком жарко, и в ледяном панцире её не пустят.
Кирилл ещё долго сидел под окном, обхватив головой голову.
Утром он со своей женой спустился к завтраку на веранду, оглядел стол пироги, варенье, чай, молоко, дети с улыбками и радостными глазами. Он поднял глаза и нежно сказал:
Доброе утро, мама!
Тёща вздрогнула, помедлив, ответила:
Доброе утро, Кирюша!
Через две недели Кирилл нашёл работу, а через год отправил Наталью Антоновну в отдых в Австралию, несмотря на её упорное сопротивление.
