Ну слушай, представляешь, как можно разрешать бывшей свекрови видеть ребёнка? У тебя ни гордости, ни совести! — вот что мне заявила моя же мать.
На днях моей дочке Машеньке стукнуло два годика. Скромный праздник, который я сама организовала, без лишних денег, без помощи. Отец ребёнка даже не позвонил. Ни слова. Зато его мать, моя бывшая свекровь Татьяна Ивановна, не забыла. Позвонила, поздравила, сказала, что хочет увидеть внучку. Я подумала — ну а что в этом страшного? Бабушка же. Разве ребёнку вредно, когда его любят?
Татьяна Ивановна пришла не с пустыми руками — принесла плюшевого медведя, конфетки и конверт с пятью тысячами рублей. Мы сходили в парк, погуляли, потом ко мне за чаем. Я даже настроение поднялось. Но всё испортила моя мать, как только переступила порог…
— Ты совсем голову потеряла?! — зашипела она с порога. — Пускаешь эту… эту… к ребёнку подходить! Надо было её в шею выставить! А ты ещё и подарки берёшь — гордость вообще где?!
Она носилась по квартире, руками махала, причитала. Говорила, что игрушка — дешёвая китайщина, конфеты — отрава, а деньги — жалкие подачки. Всю ночь её голос звенел у меня в голове, даже когда она замолчала. Утверждала, что Татьяна Ивановна — «добрая бабушка», а она, моя мать, — «злая». Что я вечно всех предаю. Что она ради меня когда-то последнее отдала, а теперь я её бросаю ради чужой бабки на дорогом Lexus.
Мы с мужем развелись почти год назад. Он сам ушёл. Просто собрал вещи и исчез. Квартиру, где мы жили, записал на мать. Юридически я там никто. И идти мне было некуда.
Разводом занимался адвокат свекрови — зачем, я до сих пор не понимаю, делить-то было нечего. Муж от ребёнка отказался сразу. По документам у него ни имущества, ни доходов. Я ничего не требовала — ни алиментов, ни вещей. Только попросила пожить в квартире до конца декрета. Но и этого не разрешили.
Татьяна Ивановна не удивилась. Для её сына я была не первой и, похоже, не последней. Она мне даже помогла съехать — грузчиков наняла, переезд оплатила. Я взяла только свои вещи. И всё.
Теперь живу с мамой. В её однушке втроём тесно. Алименты — копейки. Муж будто сквозь землю провалился. Лишь Татьяна Ивановна иногда напоминает, что внучка у неё есть. Звонит, передаёт что-то.
Я не запрещала. Не видела в этом греха. Встретились в парке. Она в норковом пальто, на новой машине, привезла игрушку и шоколадки. Всё. А дома началось…
Мама устроила скандал. Кричала, что я предала семью, что нельзя пускать «эту» к ребёнку. Раз отец отказался — и бабка не должна права иметь. Дошло до того, что выставила нас с дочкой на улицу — вечером, без понятия, куда идти.
Я стояла в подъезде и думала: в чём моя вина? В том, что позволила бабушке обнять ребёнка? В том, что дочка поиграла с медвежонком? Или в том, что мне просто надоело быть одной?
Иногда кажется, будто я между двух огней. С одной стороны — мужчина, который сбежал от ответственности, с другой — мать, которая якобы защищает, а на деле — душит. А мне бы просто немного тишины. Чтобы мою Машеньку любили. Даже те, кто когда-то сделал мне больно.
Но видимо, в этом доме любовь — это что-то запретное…