17марта
Сегодня я снова вспоминаю, как мама Татьяна всегда стояла на стороне своего мужа, моего отчима Сергея. Долгое время я жила с мамой и младшей сестрой Василисой в старой квартире в Новосибирске. Бабушка Любовь, жившая неподалёку, часто приходила к нам в гости. О биологическом отце я уже почти ничего не помню, но о отце Василии я помню всё ясно.
В начале Сергей относился к нам почти подружески, но как только я переехала к ним, он и мама будто бы забыли о моём существовании. Он часто поднимал руку, и я плакала в тишине, не решаясь рассказать маме, что меня бьют. Всё изменилось, когда однажды Татьяна увидела, как он меня ударил. С того момента между ними произошёл настоящий скандал, и Сергей исчез из нашей жизни навсегда. Мы остались втроём, и, как будто бы после грозы, жизнь зазвучала радостнее. Бабушка Любовь часто присматривала за маленькой сестрёнкой, пока я готовилась к выпускным экзаменам.
Я решила поступать в университет в Новосибирске, хотя мечтала учиться за границей. Родные мой якорь, и я не могла их бросить. Однажды мама предложила нам продать две квартиры нашу и бабушкину и купить трёхкомнатную в новостройке. Так мы бы жили под одной крышей, а каждый нашёл бы своё личное пространство. Мы согласились, собрали вещи и переехали в новую квартиру. У меня появилась отдельная комната, Василиса живёт у бабушки, а мама в третьей комнате. Все радовались новому началу.
Там же я познакомилась с нашими соседями. Пожилой вдовец Герасим, который жил напротив, оказался ровесником мамы и уже был разведен. С тех пор он стал проявлять к ней особое внимание, и мама, словно весенний цветок, начала оживать.
Позже мама привела к нам дядю Романа, который решил сдавать свою квартиру. Всё казалось благополучным, пока он не начал оскорблять нас, особенно меня. Его недовольство превратилось в постоянные споры, а мама всё время держалась на его стороне. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно лягушка в чужом пруду.
Эти конфликты заставили меня принять решение переехать в другой город, чтобы учиться дальше. Татьяна не возражала, и я увидела, как с её лица спадает напряжённость: ей не пришлось выбирать между мной и дядей Романом. Но внутри меня не стало легче. Как так можно променять собственное дитя на чужого мужчину? Эта мысль не даёт мне покоя, и я продолжаю искать ответы в тишине своей новой комнаты.
