Меня зовут Светлана. Мне тридцать шесть. За плечами — один несчастливый брак, годы душевных метаний и тяжёлое, как камень на шее, чувство вины перед самым близким человеком — мамой. И вот, когда судьба будто подарила мне новый шанс, я оказалась перед выбором, который режет душу лезвием.
— Свет, я в тупике… — шептала я в телефон подруге Ирине, глядя из окна на хмурые питерские тучи. — Сергей — золотой человек. Надёжный, заботливый. С ним я снова почувствовала себя женщиной. Он зовёт меня жить вместе… Но что делать с мамой? Ты же знаешь…
Да, Ира знала. Все знали, что мама — не просто родственник. Она с годами превратилась в повелительницу: властную, едкую, требующую внимания, но при этом хрупкую, как осенний лист. Когда я познакомила её с Сергеем — началось.
С первого же разговора мама будто сошла с ума. Называла его разными именами, делала вид, что забывает, хотя память у неё — стальная. Потом «нечаянно» опрокинула на него борщ. Сергей встал и вышел. А мама тут же схватилась за сердце — я вызвала «скорую». Врачи уехали, а она спокойно уснула. А я до утра сидела на кухне, давясь слезами.
В последнем разговоре Сергей был прям:
— Света, подумай о пансионате. Там за ней присмотрят, а ты сможешь жить своей жизнью.
Я промолчала. Но внутри поднялась волна воспоминаний.
В 22 я влюбилась в коллегу Дениса. Жили мы с мамой вдвоём в двушке. Мама была против. Жестоко. Мы с Денисом тайно расписались, и он переехал к нам.
Начался кошмар. Мама звала из одной комнаты, Денис — из другой. Я рвалась на части. Через год он ушёл.
— Ты прекрасна, Света. Но пока с тобой твоя мать — счастья не видать, — сказал он напоследок.
Я осталась одна. Смирилась. До Сергея. До нового шанса. И теперь — снова стена.
Мы съездили в пансионат. Чисто, уютно, но… будто мороз по коже. Старики сидели, уставясь в пустоту. Кто-то бродил по аллеям, но лица были каменные. Я не выдержала, спросила работницу:
— Почему все такие безрадостные?
— Потому что забытые. Родные не приезжают, не звонят. А они ждут. Стоят у окон, смотрят на ворота…
В машине я молчала. А внутри горело. Вспоминала, как мама грела мне молоко с мёдом, когда я болела, как носилась по аптекам, как тянула нас обеих. Да, она сложная. Да, порой невыносима. Но она — моя мама.
У дома Сергей спросил:
— Ну что, будем готовить её к переезду?
Я повернулась:
— Никогда. Это предательство. Она отдала мне всю жизнь. И пусть не идеальна — я ей благодарна. Если хочешь быть со мной — находи с ней общий язык. Не хочешь — нам не по пути.
Я ушла. Он не перезвонил. Ни на следующий день, ни через неделю. Думаю, он выбрал.
А я — тоже. Может, мне снова не повезло. Может, я останусь одна. Но я не смогу спать, зная, что мама сидит в чужом месте и ждёт, когда я её брошу. Это не любовь. Это подлость.
Быть может, я ещё полюблю. Но одно знаю точно: совесть моя будет чиста. А сердце — не остынет.
