Мать и сестра видели во мне только кошелёк им никогда не было до меня дела.
Я вырос в семье, которая не имела ничего общего с настоящим домом. Нас было трое: мать, старшая сестра и я. Отец? Призрак прошлого, лишь имя в свидетельстве о рождении. Я его не знал, а при попытке заговорить о нём мать тут же меняла тему, словно само его существование было запретным.
Так и жили мы втроём я, мать и сестра, Алевтина. Она была старше меня на пять лет, но роли словно перевернулись: я вёл себя как взрослый, а она оставалась избалованной принцессой.
Мать её обожала. У Алевтины всегда были самые красивые платья, дорогие подарки, всё, что она пожелает. А я? Доставались её старые вещи, потрёпанные и болтающиеся на мне. До сих пор помню эти свитера с длинными рукавами, которые мать небрежно подворачивала, бурча: *«Сойдёт ещё годика на два»*.
Еда? Если Алевтина хотела добавки пожалуйста. Если же я просил ещё кусочек, мне напоминали, что мать и так слишком много для нас жертвует.
Дни рождения? Новый год? Для меня их будто не существовало. Ни подарков, ни ласки. Лишь вздохи матери, напоминавшие, что я лишняя тяжесть на её усталых плечах.
Я понял одну вещь: для неё я не был ребёнком. Я был обузой.
### День, когда я стал для них банкоматом
К шестнадцати годам я уже знал: помощи ждать неоткуда. Мать и Алевтина были нерушимым дуэтом, а я лишним.
И тогда я начал работать. После школы, по выходным, в любую свободную минуту. Разносил газеты на рассвете, мыл столы в кафе, таскал коробки в супермаркете.
И, несмотря на усталость, гордился. Впервые у меня появились свои деньги.
Но для матери это значило нечто иное.
Значит, деньги теперь зарабатываешь? спросила она однажды вечером с неестественно мягкой улыбкой.
Я кивнул, не подозревая, что будет дальше.
Она подошла, положила руку мне на плечо.
Пора тебе помогать с расходами.
Под «расходами» она подразумевала себя и Алевтину.
Сестра даже не думала искать работу. Зачем? Всю жизнь кто-то о ней заботился сначала мать, теперь очередь будто бы перешла ко мне.
### Бегство было единственным выходом
Окончив школу, я понял: надо уезжать.
В нашем городе был университет, но я специально выбрал вуз за сотни километров. Дело было не в учёбе в выживании.
Когда я сообщил матери о своём решении, её взгляд стал ледяным.
Ты нас бросаешь? После всего, что я для тебя сделала?
Я едва не рассмеялся.
Я съехал в крохотную общагу. Впервые в жизни почувствовал, что такое свобода. Продолжал подрабатывать теперь грузчиком на вокзале. Усталость была адской, но платили хорошо. Наконец-то я мог купить нормальную одежду, позволить себе кофе без чувства вины.
Мать и Алевтина? Они мне не звонили.
Не спрашивали, как я, хватает ли мне еды, справляюсь ли.
Но когда я приехал на праздники, первое, что услышал от матери, было не *«Как дела?»* или *«Мы скучали»*.
Она окинула меня взглядом и бросила:
Похоже, деньги у тебя теперь есть.
Это не был вопрос. Это был укор.
С тех пор каждый мой визит превращался в бесконечный торг. Им нужны были деньги. Алевтина требовала новый телефон, новые наряды. Они не просили они требовали.
Когда я предложил сестре найти работу, она расхохоталась.
Я? Работать? Ты серьёзно?
### Наследство, которое всё изменило
После университета я устроился на стабильную работу. А потом случилось неожиданное: компания предоставила мне служебную квартиру.
Не дворец, но мой собственный угол.
Когда мать и Алевтина узнали, их ярости не было предела.
У тебя квартира?! И ты нам ничего не дал?!
Я пытался объяснить, что жильё выдал работодатель. Они и слушать не хотели.
А затем судьба нанесла последний удар.
Умер дед отец матери.
Мы не были близки, но он единственный в семье относился ко мне с уважением.
Когда нотариус огласил завещание, я не поверил своим ушам.
Он оставил мне свой дом и землю.
Узнав об этом, мать и Алевтина обезумели.
Это несправедливо! закричала сестра. У меня ребёнок! Мне нужен этот дом!
К тому времени она успела выйти замуж, родить и развестись. И теперь требовала, чтобы я продал наследство и отдал ей деньги.
Но я уже принял решение.
Когда я им сообщил, они взорвались.
Мать назвала меня эгоистом.
Алевтина рыдала, кричала, обвиняла в чёрной неблагодарности.
Я дождался, пока они успокоятся, и твёрдо сказал:
Я продам дом. Но на эти деньги куплю квартиру побольше. Потому что я женат. И моя жена ждёт ребёнка.
Полная тишина.
Они не обрадовались за меня. Не спросили ни о жене, ни о будущем малыше.
Важно было лишь то, что они не получили желаемого.
Это был наш последний разговор.
### Семья, которую я выбрал
Я продал дом и купил просторную квартиру для своей семьи.
Мать и Алевтина?
Они так и не увидели моего сына. Даже не попытались.
Но знаете что?
Я по ним не скучаю.
Впервые в жизни я знаю, что такое настоящая семья.
И никогда не позволю своему ребёнку пройти через то, что прошёл я.
