Моя невестка открыто демонстрирует свою неприязнь ко мне. Она набрала меня и заявила, будто я намеренно разрушаю её брак с Дмитрием.
Представьте: она даже не пытается скрыть отвращение! Бросает упрёки в лицо при любом поводе, будто оттачивая клинок. А мой сын… он всё видит! Да, вот она я — шестидесятилетняя женщина из тихого городка под Суздалем, мечтавшая о большой семье, где царят тепло и уважение. Я понимала: растить одного ребёнка — всё равно что ставить на одну карту. Но разве могла представить, что это обернётся адом?
Людмила, моя невестка, с первой встречи напомнила ураган — неистовый, неудержимый. Когда Дмитрий привёл её знакомиться, я ощутила ледяной холод, встретившись с её пронзительным взглядом. Она изучала меня, словно сканируя каждую деталь: потёртый ковёр, старые фотографии, морщины у глаз. Внутри ёкнуло: «Опасность», — но я отогнала дурные мысли. Решила: стесняется, волнуется. Что может пойти не так при первой встрече? О, наивная!
Первая тревога — её высокомерие. Помню статью: «Токсичные люди унижают тех, кто слабее». В кафе она набросилась на официанта, будто тот украл её жизнь. «Этот торт выглядит, как помои!» — кричала она, тыча вилкой в десерт. Я оправдывала: стресс, усталость… Теперь понимаю — это был первый звонок.
Внешность — отдельная история. Знакомиться с матерью жениха — и надеть прозрачную блузу с юбкой выше колен? Это не мода, это издевательство. Ни капли уважения!
После свадьбы сын исчез. Месяц не звонил — будто растворился. Потом набрала сама: «Мама, я взрослый, не контролируй», — отрезал Дмитрий. А за спиной — её шипение: «Брось трубку, хватит ныть!» Каждое слово — игла под ноготь.
Попыталась поговорить с сыном наедине. Он признался: у Людмилы в прошлом — измена парня, выкидыш, депрессии. «Она лечится у психолога», — твердил он. Но я видела — это не болезнь, а суть. Её взгляд, полный ненависти, резал глубже ножа.
Взрыв случился ночью. Она орала в трубку, обвиняя, что я вбиваю клин между ними. Голос дрожал, словно от безумия. Да, она любит его — но любовь эта ядовита, как гриб-поганка.
Дмитрий молчит. Мой мальчик, ради которого я не спала ночей, боится перечить ей. «У нас своя жизнь», — твердит он, избегая взгляда. А сам — будто под гипнозом, связан невидимыми нитями.
Живут в её трёхкомнатной квартире в Москве — с евроремонтом и видом на высотки. Кирпичи и паркет стали важнее родной крови? Сердце разрывается от вопроса: неужели я потеряла сына?
Иногда надеюсь — время всё исправит. Но чаще ловлю себя на мысли: пора отпустить. Вырастила, дала крылья — теперь его путь. Только в тишине, глотая слёзы, шепчу: «Вернись…» А в ответ — тишина.
