Моя невестка даже не пытается скрыть свою ненависть. Она позвонила и заявила, будто я намеренно разрушаю её брак с Дмитрием.
Представьте: она открыто демонстрирует ко мне отвращение! Бросает упрёки в лицо без тени стыда, а мой сын — знает и молчит. Да, вот она я — шестидесятилетняя женщина из тихого городка под Коломной, мечтавшая о большой семье, где царят тепло и уважение. Я всегда понимала: растить одного ребёнка — словно строить дом на песке. Но разве могла представить, что это обернётся адом?
Ярослава с первой встречи напомнила мне ураган — неистовый, неконтролируемый. Когда Дмитрий привёл её в наш дом, мороз пробежал по коже от её ледяного взгляда. Она изучала каждую деталь — мои руки, покрытые морщинами, старый сервиз, выцветшие занавески. Внутри что-то кричало: «Беги!», но я заглушила тревогу. Решила: пусть сын сам выбирает судьбу. О, наивная!
Первая трещина — её высокомерие. Помню, в «Караване историй» писали: грубость к обслуживающему персоналу — признак токсичности. В кафе «У Марины» она набросилась на официантку, будто та украла её кошелёк. «Этот борщ — помои! Немедленно уберите!» — визжала она, тыча пальцем в тарелку. Я оправдывала: стресс, усталость… Теперь понимаю — это была маска, которую я не разглядела.
Внешность? Простите, но её наряд в тот день напоминал одежду для ночного клуба: обтягивающее платье с разрезами до бёдер, губы — алые, как рана. Шла знакомиться с матерью жениха! Неужели нельзя надеть скромное платье? Нет — ей плевать на мои чувства.
После свадьбы тоска съедала меня. Месяц не звонила, боялась мешать. Но сердце не выдержало — набрала номер. Мой же ребёнок! Кровь от крови! Ярослава взрывалась: «Хватит трепать нервы!» — кричала она в трубку так, что я слышала каждое слово. Дмитрий молчал.
Тайком встретилась с сыном. Он признался: у Ярославы тяжёлое прошлое. Бывший избивал, бросил беременную, ребёнка не спасли. После этого — клиника, таблетки. «Мама, она поправится, — шептал он. — Дай время». Но я видела — её злость глубже болезни. Это — её суть.
Взрыв случился через неделю. Ярослава узнала о нашем разговоре. Звонок в три ночи: «Довольна? Хочешь, чтобы он бросил меня, как ту суку? Ты — ведьма, которая крадёт моего мужа!» Голос хрипел от ненависти. Да, она любит его — но это любовь-опухоль, ядовитая, удушающая.
Дмитрий не вступился. Мой мальчик, которого я носила под сердцем, теперь — тень под её каблуком. «Я взрослый, мам, — твердит он. — Не лезь». Формально прав — но я-то вижу: это её слова звучат из его рта.
Живут в её трёхкомнатной квартире в Люблино — евроремонт, техника «как у немцев». Понимаю: в Москве жильё — вопрос выживания. Но разве квадратные метры стоят материнских слёз?
Иногда надеюсь: вдруг одумается? Время лечит… Но чаще ловлю себя на мысли — надо отпустить. Вырастила, дала крылья. Теперь его дорога. А я остаюсь у обочины, глотая пыль от их спешки, и молюсь: «Господи, верни мне сына». Но небо молчит.
