Я стояла на крыльце нашего нового дома, вечернее солнце окрашивало белые стены в золотой оттенок. Рука лежала на свежевыкрашенной дверной раме, от которой еще пахло лаком. После трех лет экономии каждой копейки в тесной однушке, вечеров без доставки еды ради накоплений, после всех этих маленьких жертв — мы наконец-то здесь.
Сзади обнял меня Сергей, его подбородок лег мне на плечо. «Идеально, Танюш», — прошептал он, опуская руку на мой еще почти плоский живот.
Я была на шестой неделе беременности, животик почти не виден, но от осознания этого сердце билось громче. «Не верится, что теперь это наше», — прошептала я, голос дрогнул.
Дом был не особо большой, без вычурности, но наш. Солнце лилось через высокие окна, паркет блестел, а в подвале — о, этот подвал! — была небольшая кухонька, от которой так и веяло будущими посиделками с роднёй, киноночами и смехом, разлетающимся по стенам.
Серёжа поцеловал меня в висок. «Мы это построили вместе».
Он говорил искренне. Хотя его зарплата старшего менеджера тянула ипотеку куда сильнее, чем мои доходы от фриланса, он никогда не давал понять, что мой вклад мал.
Но вот остальные, как оказалось, думали иначе.
В ту субботу семья Сергея впервые приехала к нам. Его родители, Алла и Виктор, вошли с шампанским, сияя. «Доченька, какая красота!» — воскликнула Алла, обнимая меня.
А потом вошла Марина.
Сестра Сергея, тридцати с небольшим, мать тринадцатилетнего Сашки. Она не была откровенно злой, но в ней чувствовалась какая-то колючая холодность. Наши разговоры всегда были… вежливыми, но отстранёнными.
Сашка влетел первым, сияя. «Тёть Тань, правда ваш дом?»
«Правда, зайчик», — засмеялась я, взъерошив ему волосы. Он часто гостил у нас летом, и я его обожала.
Марина же вошла медленнее, осматривая гостиную. «Ну надо же… просторнее, чем я думала», — сказала она наконец.
Мы продолжили экскурсию. Алла восхищалась кухней, Виктор свистел, глядя на лепнину, Сашка умолял «застолбить» гостевую. А вот комплименты Марины звучали редко.
«Пойдёмте, покажу подвал», — предложила я, надеясь, что ей понравится идея оставаться у нас.
Внизу я с гордостью показала на кухонный уголок. «Когда вы с Сашкой будете у нас, у вас тут почти отдельная квартирка!»
Марина застыла. «НАШ дом?»
Её голос резал, как нож.
«Да… наш с Сергеем», — улыбнулась я, хотя внутри что-то ёкнуло.
Она рассмеялась коротко. «Ты правда считаешь, что это ТВОЙ дом, Таня?»
Я моргнула. «О чём ты?»
Она скрестила руки. «Давай начистоту. Кто платит по ипотеке? Мой брат получает сотни тысяч. А ты… блоги пишешь, да? Ты просто появилась пару лет назад. Дом — его. Ты просто в нём живёшь».
Щёки вспыхнули. «Я вношу свой вклад».
«Конечно», — прозвучало с откровенным неверием. «Но половины дома ты не заслужила».
Я смотрела на неё, ошарашенная. «Марина, в чём дело-то?»
«Хочешь знать?» — её голос зазвучал громче. «Я в жизни Серёжи 34 года. Это ко мне он бежал, когда что-то шло не так. Я для него что-то значила. А потом появилась ты — и вычеркнула меня из всего: из завещания, из контактов на случай ЧП, из приоритетов. А теперь ты беременна, и, видимо, я теперь вообще никто».
Её слова обожгли, как ледяная вода. «Я думала, мы семья», — прошептала я.
«Семья?» — она горько рассмеялась. «Ты просто девчонка, которой повезло».
И тут сзади раздался твёрдый голос.
«Ей не повезло, — сказал Сергей, спускаясь в подвал. — Её любят. Она моя жена».
Я обернулась. Его глаза были тёмными от гнева. «И если ты ещё раз позволишь себе так с ней говорить, тебе здесь не рады».
Марина побледнела. «Серёж, я просто…»
«Ты просто что? Унижала мою жену в её же доме?» — он шагнул ближе. «Ты моя сестра, Марина, но это не даёт тебе права оскорблять человека, с которым я строю жизнь».
«Я пытаюсь тебя защитить», — дрогнул её голос.
«От счастья?» — резко ответил он. «У тебя сын-подросток. Когда ты перестанешь вести себя, как будто мир тебе что-то должен?»
Сверху послышались шаги. Появились Алла, Виктор и Сашка, почувствовав неладное.
Алла строго спросила: «Марина, что происходит?»
«Ничего», — пробормотала та.
«Нет, не ничего, — прозвучало у меня, голос дрожал, но был чёток. — Она сказала, что я не заслуживаю этот дом. Что я не семья».
Лицо Аллы исказилось, а Сашка смотрел на мать в шоке. «Мама?»
Тогда заговорил Виктор, и в его тоне не было возражений. «Таня — семья. И если ты этого не понимаешь, проблема не в ней».
Тишина повисла густая.
Наконец Марина выдохнула: «Ладно. Нам с Сашкой, видимо, пора».
Сергей кивнул. «Возможно. Но Сашка — ты здесь всегда желанный гость».
Мальчик грустно улыбнулся мне и потопал за матерью наверх.
Той ночью, когда все разошлись, Сергей обнял меня крепче. «Прости. Мне давно надо было это пресечь».
«Сегодня пресек, — тихо сказала я. — И это главное».
На следующий вечер мы сидели на крыльце, летний воздух ласкал кожу. Я протянула Сергею телефон. «Она написала».
Он прочёл вслух: *«Ладно, может, я резко выразилась, но давай честно — тебе просто повезло. Не каждая выходит замуж за деньги и играет в домик, как будто сама его заработала. Давай без драм, ради Серёжи».*
Он отложил телефон со вздохом. «Это не извинение. Это… пустота».
«Я знаю», — ответила я.
Он повернулся ко мне, твёрдо сказав: «Таня, тебе нечего доказывать. Ни ей, ни кому. Ты моя жена. Ты — мой дом. Ты и наш малыш — мо
