Меня зовут Анастасия. Будто во сне, я застыла между двумя берегами: с одной стороны — родная сестра, с другой — любимый муж. Сердце бьётся, как пойманная птица, а голова кружится от невозможности найти выход.
Моя старшая сестра Татьяна с детства смотрела на меня странно. На три года старше, она вечно ревновала меня к родителям, будто мне доставалось больше кукол, конфет, платьев. Хотя мама с папой любили нас одинаково. Просто я радовалась каждому подарку, а Таня принимала их как должное.
Помню, как она отбирала у меня игрушки — лишь бы довести до слёз, а не поиграть. И годы не изменили её.
Когда я познакомилась с Иваном — моим будущим мужем, Татьяна лишь оледенела ещё больше. Шёпотом наговаривала родителям, что наш брак — ненадолго. Мне тогда было 22, ему — 24. А Татьяне — уже 25, и ни одного намёка на любовь.
После свадьбы мы жили у его матери. Но вскоре свекровь вышла замуж за иностранца и улетела за границу, оставив нам свою двушку в Екатеринбурге.
Через пару лет умер дед Ивана и завещал ему ещё одну квартиру, на окраине города. Так у нас оказалось два жилья.
Одно мы сдавали, а деньги откладывали на учёбу сына — Артёма. Ему 12, и время несётся, как поезд.
А Таня, будто назло, вскоре после моей свадьбы выскочила за первого встречного — Сергея. Ленивого, безалаберного, живущего на случайные заработки. Но сестра родила ему троих детей. Вчетвером они ютились в крохотной гостинке, купленной на материнский капитал и скудную помощь родителей.
Мне всегда было жалко племянников — оборванные, вечно голодные, вечно простуженные. Родители помогали Тане деньгами, но их пенсии — не золотые горы.
Мы с Иваном долго скрывали, что сдаём квартиру. Почти полтора года удавалось. Но в конце концов Таня всё узнала.
И вот однажды она пришла ко мне, глаза мокрые от слёз:
— Настя, ну ты же видишь! — всхлипывала она. — Вы сдаёте квартиру, а мы тут, как сардины в банке! Рядом с вашим домом — прекрасная музыкальная школа, наша Настёнка мечтает о балете, а Ваня — о скрипке! Ну помоги! Пустите нас пожить, а там Серёга устроится, я выйду на работу — будем платить хоть немного. Мы ведь родня!
Я смотрела на неё и чувствовала — то ли жалость, то ли ужас. Жалость к детям. Ужас перед тем, что будет.
Я рассказала Ивану.
— Нет! — рубанул он. — Через мой труп! Эта орава разгромит квартиру в щепки, и денег мы не увидим! Их Серёга найдёт работу? Да он за всю жизнь и недели не проработал! А твоя сестра ещё четвёртого родит — лишь бы не выходить на работу!
Я пыталась уговорить его, говорила, что это ненадолго, что им просто тяжело.
— Ты сама-то веришь в эту чушь? — зло усмехнулся Иван. — Дай им палец — всю руку отгрызут. Нет! Я уже ищу новых арендаторов!
Утром Татьяна позвонила:
— Мы почти собрались! Осталось пару коробок — и переезжаем! Жди!
Я сидела с трубкой в руке и не знала, что сказать. Не сказала, что зря собираются. Не сказала, что не пустим.
Боюсь расстроить маму — у неё больное сердце. Любое волЯ медленно положила трубку, понимая, что сейчас сделаю выбор, который изменёт всё — и, возможно, превратит мой сон в кошмар.
