Меня зовут Анастасия, и сейчас я стою на краю пропости, где каждое решение может разрушить либо мою семью, либо отношения с сестрой. Душа разрывается на части, а в голове — туман от безысходности.
Моя старшая сестра Ольга с детства относилась ко мне с холодком. Она на четыре года старше и всегда ревновала меня к родителям. Ей казалось, что мне доставалось больше внимания, больше кукол, больше сладостей. Хотя мать с отцом любили нас одинаково. Просто я умела радоваться мелочам, а Оля принимала всё как должное.
Помню, как она отбирала мои игрушки, не чтобы играть, а чтобы увидеть слёзы. С годами ничего не изменилось.
Когда я встретила Дмитрия, моего будущего мужа, Ольга стала ещё холоднее. За моей спиной она нашептывала родителям, что наш брак не продержится и года. Мне тогда было двадцать три, Диме — двадцать пять. А Оле — уже двадцать семь, и ни одного намёка на серьёзные отношения.
После свадьбы мы с Димой жили у его матери. Но вскоре свекровь вышла замуж за иностранца и уехала за границу, оставив нам свою двушку в Казани.
А потом умер дед Дмитрия и завещал ему ещё одну квартиру — в центре. Так у нас оказалось сразу два жилья.
Одну квартиру мы сдали в аренду, а вырученные рубли откладывали на учёбу нашего сына Артёма. Ему тринадцать, и мы знаем: время летит незаметно.
А Оля, словно назло мне, после моей свадьбы выскочила замуж за какого-то Сергея — ленивого, безответственного, живущего от зарплаты до зарплаты. И всё же родила ему троих детей. Вчетвером они ютились в однокомнатной хрущёвке, купленной на материнский капитал и крохи от родителей.
Мне всегда было жалко племянников — вечно недоедающих, бледных, в поношенной одежде. Родители помогали Оле, но их пенсии — копейки.
Мы с Димой полтора года скрывали, что сдаём квартиру. Но правда всплыла.
И вот однажды сестра пришла ко мне с мольбой в глазах:
— Настя, ну ты же видишь! Мы тут, как в консервной банке! Рядом с вашей квартирой лучшая музыкальная школа, Саша мечтает играть на скрипке, а Даша хочет в балет! Помоги! Пусти нас пожить даром, вот Серёга найдёт работу, я выйду — и будем платить! Мы же родные!
Я смотрела на неё и чувствовала жгучую жалость к детям и ледяной страх за нашу семью.
Я рассказала всё Дмитрию.
— Даже не думай! — рявкнул он. — Через мой труп! Они разнесут квартиру в щепки, а денег мы не увидим. Их Серёга что-то найдёт? Да он всю жизнь на шее у жены висит! А твоя сестра ещё и четвёртого родит — лишь бы не работать!
Я уговаривала его, что это временно, что им просто тяжело.
— Ты сама-то веришь в эту чушь? — хмыкнул Дима. — Дай им палец — всю руку отхватят. Нет! Я уже ищу новых жильцов.
Наутро Оля позвонила:
— Мы почти всё собрали! Осталось немного — жди нас!
Я сидела с телефоном и молчала. Не сказала, что зря пакуют вещи. Не сказала, что мы не пустим.
Боюсь расстроить мать — у неё больное сердце. Любой стресс может убить.
Боюсь потерять сестру. И в то же время — потерять мужа.
Я перед выбором, который рвёт меня на части.
Сердце шепчет: помоги родной крови. Но память напоминает: Оля всегда брала, ничего не отдавая взамен.
А Дима… Он был рядом всегда. Поднимал, поддерживал, строил нашу жизнь. И теперь просит одного — защитить наш дом, наше будущее.
И я понимаю: как бы ни было тяжело, мне придётся сказать «нет».
Пусть злится. Пусть ненавидит. Я выбираю мужа, сына, нашу семью.
Но как же больно это осознавать… Как горько знать, что родная сестра поставила меня перед таким решением…
