Быть вдовой в тридцать два — не просто горе. Это как нести ведро с картошкой по гололёду: каждый шаг — испытание, а упадешь — сама виновата. Особенно когда на руках малышка, а в сердце — вечное «если бы». Муж ушёл внезапно — ДТП, обычное утро, даже «пока» не успел сказать. И осталась я одна с маленькой Дашей и ощущением, что солнце теперь светит только в чужих окнах.
К счастью, после института меня быстро взяли в бухгалтерию — не Газпром, конечно, но стабильно. Материнство карьеру не сломало, но каждый отчёт приходилось сдавать с мыслью «лишь бы садик не закрыли на карантин». Копила на всём, вставала затемно, возвращалась затемно. Без мамы — той самой, что кормила борщом, выгуливала Дашку и делала с ней поделки «на последнюю пятёрку» — я бы точно не вытянула.
Первые годы прошли как в сериале «Женская доля»: сплошные слёзы да пельмени на ужин. Какая любовь? Я даже не могла смотреть на мужчин без мысли: «А вдруг тоже разобьётся?». Даша росла — то ангел, то бес. Кричали, мирились, снова кричали. Хотела, чтобы выросла сильной, но не как баба Яга — с характером, но с душой.
Когда она поступила в МГУ, я наконец выдохнула. Не лезла, не спрашивала про парней — ну кроме как случайно: «А этот твой Коля… он вообще нормальный?». Думала, моя миссия завершена… пока коллега Сергей не позвал в кино. Сходили пару раз. Не сложилось — я всё ещё жила прошлым, он — воспоминаниями о бывшей. Но я вдруг поняла: я ещё могу краснеть от комплиментов. И даже смеяться не только над «Ну, погоди!».
Прошли годы. Даша вышла замуж, родила Степку — я стала бабушкой. Зять у неё золотой: молчаливый, как рыба, но её капризы терпит — значит, любовь. Я радовалась за них. Думала, теперь можно спокойно доживать со своими кошками и сериалами. Но жизнь решила подкинуть сюжетный твист.
Игорь появился как герой из ромкома — случайно, на книжной выставке. Он — вдовец, я — вдова. Сначала болтали о Достоевском, потом — о жизни. Работал он в торговой фирме, полмира объездил. Умный, с юмором, смотрел так, будто знает все мои мысли. С ним было… легко. Как в юности, когда ещё веришь, что счастье возможно.
Но стоило мне обмолвиться о нём, как Даша превратилась в следователя из 90-х. Всё её бесило: его любовь к джазНо однажды, когда мы сидели за чаем с вареньем, Даша вдруг сказала: *«Мама, знаешь, а он тебе идёт»* — и я поняла, что даже самые крепкие льды рано или поздно тают.
