Ты знаешь, быть вдовой в тридцать два — это не просто горе. Это как нести груз, который с каждым днём становится тяжелее. Особенно когда у тебя на руках маленький ребёнок, а впереди — только чувство вины. Перед собой, перед жизнью, перед дочерью. Муж ушёл внезапно — попал в аварию утром, даже не попрощавшись. И я осталась одна с крошечной Алиной и ощущением, что впереди только пустота. Но, видимо, жизнь решила проверить меня на прочность.
К счастью, после института я сразу устроилась на работу — не самую престижную, но стабильную. Материнство не сломало мою карьеру, но каждую победу приходилось вырывать с боем. Я экономила на всём, вставала затемно, возвращалась затемно, валилась с ног. Если бы не мама — не знаю, как бы справилась. Она кормила, гуляла с Алиной, помогала с уроками. Без неё я бы не вытянула.
Первые годы прошли как в тумане. Я даже не могла представить, что когда-нибудь снова пущу в сердце мужчину. Да и как? Ребёнку нужен отец, а я не могла произнести слово “любовь” без слёз. Алина росла, потом школа, переходный возраст. Ругались, мирились, снова спорили, но я всегда была рядом. Хотела, чтобы она выросла сильной, но не чёрствой. Старалась, как могла.
Когда она поступила в университет, я решила отступить. Не лезть, не контролировать. Иногда спрашивала про её парня, но ответы были скупыми. Её жизнь — её выбор. Я своё уже прожила… Так думала, пока коллега, Виктор, не пригласил меня в театр. Сходили пару раз. Ничего не вышло — я ещё жила прошлым, а он тосковал по бывшей жене. Разошлись без ссор. Но я вдруг вспомнила, что я женщина. Что могу улыбаться, слышать комплименты, получать цветы. Мне этого так давно не хватало.
Прошли годы. Алина вышла замуж, родила дочку — я стала бабушкой. Зять у неё золотой, терпеливый, даже её характер выдерживает — значит, любит. Я радовалась за них. Думала, на этом моя история и закончится. Но нет — она только началась.
Сергей появился неожиданно. Мы встретились на выставке. Он — вдовец, я — вдова. Сначала просто болтали. Потом — прогулки, звонки, разговоры до ночи. Он работал в международной компании, полжизни провёл в разъездах. Умный, спокойный, с тёплым взглядом. Мне с ним было легко. Без тревоги. Будто знала его сто лет.
Но стоило мне рассказать о нём, как дочь превратилась в лёд. Алина взорвалась. Ей не нравилось всё: его борода, его смех, его возраст (он младше меня на два года). Даже то, что он оформил наследство на детей — для неё это было подозрительно. Говорила, что я наивная, что мной пользуются. Не слушала, перебивала, уходила, когда я пыталась объясниться. А я ведь даже не просила её благословения…
Она стала приходить редко. Раз в месяц, иногда с внучкой, иногда одна. Смотрела с обидой, будто я её предала. А я… я же всю жизнь жила ради неё. Всё отдала. Даже своё счастье — в жертву материнству.
Пару раз я врала — говорила, что мы с Сергеем не виделись. Что всё кончено. Лишь бы не видеть её боли. Но я устала. Устала прятать свою любовь, будто это стыдно. Мне больно, что дочь ставит меня перед выбором: он или я. Разве дети имеют право решать, кому мы можем быть счастливы?
Может, стоит собрать всех за одним столом. Поговорить. Без криков, по-человечески. Но я боюсь — вдруг последняя ниточка между нами порвётся. Не знаю, как поступить. Бороться за своё счастье или снова остаться одной — ради спокойствия в семье.
Пока молчу. Жду. Но внутри крик: я ведь тоже живой человек, и мне нужна любовь — даже в пятьдесят восемь.
