Встретил я Анну на корпоративе в компании, куда недавно устроился. Работали в разных отделах — о ней ничего не знал. Привлекла сразу: статная, с лучезарной улыбкой, от которой сердце ёкало. Весь вечер кружились в танце, смеялись до слёз, говорили обо всём — от философии до рецептов борща. После праздника проводил её до дома в спальном районе Нижнего Новгорода. Утром мчался в офис, будто на пожар — так хотелось поскорее встретиться снова.
Заскочил по пути в лавку, купил алые пионы и шоколад «Алёнка» — её слабость. Анна встретила с объятиями, и с той минуты мы стали двумя половинками одного целого. Оба за тридцать — не время для долгих игр в жениховство. Предложил переехать ко мне, согласилась без раздумий. Жизнь заиграла новыми красками: она оказалась душой компании, хлопотуньей, всегда готовой к приключениям. Ни ссор, ни намёка на проблемы — будто в романтическом фильме о идеальной любви.
Решил сделать предложение. Приобрёл кольцо с сапфиром, устроил романтический ужин при свечах. Она расплакалась, кивнула, и мы погрузились в свадебную кутерьму. Но при составлении гостевого списка заметил неладное: у Анны не оказалось близких. «Родня далеко, связи оборвались», — отмахнулась она. Я не стал копать — у каждого свои тайны.
Накануне торжества она умчалась с подружками в салон на Тверской — готовиться к церемонии. Телефон оставила на тумбе в прихожей. Решил отвезти гаджет, зная адрес салона. Но в машине раздался звонок. На экране — «Бабуля». Взял трубку, услышал надтреснутый голос: «Анька, опять забыла про детей?! У Степана температура, лекарств не хватает, а ты в своих нарядах копаешься!»
Представился, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Оказалось, у Анны двое малышей в деревне под Дзержинском. Бросила их на бабушку, обещала помогать, но после переезда в город исчезла. Старуха тянет внуков на пенсию в девять тысяч рублей. Перевёл ей все накопленные деньги, развернул машину. Салон с невестой остался в зеркале заднего вида.
Дома сложил её платья в сумки, аккуратно разложив туфли с фатой поверх. Когда она вернулась — с завитыми локонами и блёстками на ногтях, — молча протянул вещи. Она побледнела, залепетала: «Это недоразумение!». Кинул телефон на стол. Глаза её стали бездонными, как осеннее небо перед грозой. Начала оправдываться, но слова звучали фальшиво, будто заезженная пластинка.
Можно простить измену, капризы, даже ложь. Но оставить детей ради новой жизни? Переступить через их слёзы? Она стояла передо мной — блистательная, но чуждая, словно восковая фигура. В тот миг увидел её истинное лицо — холодное, без души.
Свадьбу отменили. Разорвал контакты, будто стёр случайный номер из записной книжки. Но вопросы гложат. Разве может мать, предавшая собственных детей, стать верной спутницей? Стоит ли верить её клятвам о «новом начале»? Гляжу в завтрашний день — там лишь туман сомнений. Возможно, я суров, но женщина, променявшая колыбельные на коктейльные платья, для меня — привидение, которого страшно подпустить даже на шаг.
