В дебрях сновидений, где логика течёт, как мутная река, молодая женщина, обладательница заветных квадратных метров, грезила о замужестве…
“Ну вот, ещё одну замуж сплавили. На одного счастливца в мире прибавилось. Дожить бы вам до золотых-бриллиантовых!” — провозгласила Галина Сергеевна, главбух и по-совместительству коллективная совесть, поднимая стопку с шампанским, которое уже начинало походить на лимонад от долгого стояния.
“Что за скромность? До платиновой свадьбы!” — жизнерадостно вставила звонкая Танчонок, она же Танюша, она же Танек.
“Замужем бы не сгинуть, — вздохнула, пригорюнившись, тётка Пашка, приткнувшаяся в дверном проёме. — Нынче женился, а завтра в запои ушёл. Ох, девоньки, зачем вам эта кабала?”
“Тёть Паш, ну вас… — отмахнулась Таня, будто от назойливой мужи. — Если вам в жизни не повезло, это не значит, что всем теперь в монастырь. Нашей Лизке-то выпал счастливый билет. И красавчик, и на колёсах, и перспектив полный воз. Лиза, слушай только себя и будь счастлива!” — Таня звонко чокнулась с воображаемым женихом.
Лиза вернулась из свадебного отпуска — целую неделю, как у царицы! — притащила конфет-барано, шампанского, чтобы “поставить” коллективу за своё новоприобретённое замужество. Сияла, как самовар перед праздником, но где-то внутри что-то дрожало. Вроде бы предупредила новоиспечённого супруга, что задержится на часик… Но часы текли, как мёд в январе, бутылки опустели, сбегали за добавкой, и казалось, женщины намерены устроить здесь ночлежку. Муж слал смс: мол, скучает, готов выручать — хоть сейчас примчится на лихом конечнике.
“Ладушки, гуляйте. Утром помою за вами, — буркнула тётка Пашка.
“Идите, идите, тёть Паш, не заморачивайтесь, — заверила Галина Сергеевна. — Девочки, давайте по последней. Пора по домам. Осталось только нашу Светку пристроить — и бухгалтерия полностью ликвидирована.”
“Ага, Свет, чего засиделась? Вроде ничего так, с квартирой. Чай, не лыком шита. Или ждёшь, пока принц на белом мерседесе подьехет?” — подхватила уже изрядно повеселевшая Таня.
“При чём тут квартира?” — нахмурилась Света.
“Как это при чём? — всплеснула руками Таня. — Тебе сколько? В твои годы у меня уже двое по-под стол пешком бегали. А с мужем — то ругань, то мордобой, одно время вообще на развод замахивались. Но я сказала: раз завязал — дотяни детишек до школы, а там хоть в тайгу сбегай. Вот теперь он у меня тут.” — Она показала кулак, и всем стало ясно, где именно.
“Зачем вообще замуж идут? Либо от страсти, либо от залёта. Страсть — огонь: вспыхнет да потухнет. А дальше — быт, грязные носки, орущие дети. Усталость копится, как снежный ком, — начнётся: «Ты то…», «А ты сё…». Глядь — и разъехались.
Если мужик не полное чмо — квартиру жене с детьми оставит, сам же подастся в свободное плавание. Но ненадолго. Все друзья-приятели по семьям расползлись. Один, как перст. Вот тут он и начнёт озираться: нет ли поблизости одинокой души, желательно бездетной, да ещё и с квартирой? Чужих-то растить не захочет, а свои ему уже оскомину набили. А тут ты — со своим жильём, да ещё и замуж охота. Ммм… Счастье, а не женщина. Вот я и удивляюсь, как тебя до сих пор не прибрали к рукам.”
“Забавно у тебя получается, — обижено фыркнула Света. — То есть я годна только для разведённых обитателей хостелов? После тридцати нормальных мужиков уже не бывает?”
“Не слушай её, Свет, она уже под мухой, несёт чушь, — вздохнула Галина Сергеевна. — Хотя… засиделась ты, конечно. Но ничего, мы тебя ещё пристроим.”
“Во-во! — оживилась Таня. — Нормальные мужики в таком возрасте или в разводе, или женятся на двадцатилетних. А квартирные — те вообще на кураже: знают, что лакомый кусок. Так что разведённые — оптимальный вариант. Главное, чтобы человек был ничего, да жилплощадь была. А то всю жизнь по съёмным углам шляться — тоже не сахар.”
“У каждого своя доля, — философски заметила Галина Сергеевна. — У одних ранние свадьбы, у других позНо как бы то ни было, а когда через год Света и Валерий крестили своего первенца, даже тётка Пашка, доевшая бутерброд с колбасой, нехотя признала — бывает же, что самая нелепая встреча оборачивается самой настоящей судьбой.
