Максим лежит в коме уже неделю, а я стою у его кровати и плачу. Шестилетняя девочка шепчет: «Жалко вас, тётенька Как только вы уходите он тут праздник устраивает».
Он выдаёт себя за спящего принца, а я за грешную фею, пока шестилетняя девочка не впустит в мой мир правду, запах которой острее и горше, чем антисептик в палатке.
Тишина в квартире густая, будто её можно задохнуться. За окном давно погасли фонари, а я всё сидю перед мерцающим монитором, завершая очередной дизайнпроект. Часы показывают без пяти одиннадцать. Снова аврал, снова ночь без сна, снова я одна в этой просторной, стильной, почти бездушной квартире. Муж, Максим, как обычно, «ушёл к друзьям». В третий раз за неделю, в третий раз за эту изматывающую неделю.
Я откидываюсь в кресло, втираю в воспалённые веки. В ушах гудит постоянный звон усталости. «Опять ты одна», шепчу в тишину. «Опять твой характер всех оттолкнул». В мыслях перебираю последние ссоры: мои упрёки, его молчаливое раздражение. Может, он прав? Может, я вечно недовольна, вечно «пилю» и ною? Может, моя суровая прямолинейность невыносима, и он бежит из дома, как от чумы?
Я фрилансдизайнер, заказчики выстраиваются в очередь, доход хватает на двоих с лихвой. Максим год назад закрыл свой небольшой бизнес и с тех пор «ищет себя». На практике это значит бесконечные часы на диване с приставкой, бесцельный серфинг и частые отлучки «к друзьям», которые становятся всё длиннее.
Алиса, не дави, говорит он, когда я робко намекаю, что пора принимать решения. Ты же знаешь, я в глубокой депрессии. Мне нужна твоя поддержка, а не упрёки.
Я отступаю, чувствуя укол вины. Нужно дать время, нужно быть мягче.
Внезапно телефон Максима дрожит. На экране сообщение от «Ксюнечки»: «Максик, скучаю до безумия. Когда уже увидимся?»
Сердце бросает в холодную пропасть. Я хватаю смартфон, пароль не установлен нечего скрывать. Переписка полна ласковых кличек, вопросов о правде, обвинений в ценности.
Руки дрожат, я пролистываю фотографии: Максим с рыжеволосой девушкой, обнимаются в кафе, целуются под дождём, смеются на диване чужой квартиры. На каждом снимке его улыбка сияет, а я её не видела годами.
Во рту комок, горький, желчь поднимается. Я набираю номер мужа, слышу долгие гудки, наконец его голос, лёгкий, веселый, в фоне слышен детский смех.
Алло?
Алиса, это я.
Тяжёлая пауза, смех за спиной исчезает.
Что случилось?
Я нашла твой телефон и переписку с Ксюшей.
Тишина в трубке густая, как смола, тянется вечность.
Завтра подаю на развод, говорю я, холодно. Ты можешь не возвращаться, вещи выставлю в подъезд.
Алиса, подожди, всё объясню! он запинается.
Я вешаю, телефон падает, я падаю на диван, обхватываю голову. Двенадцать лет брака, в которые я верила, любила, терпела, поддерживала. Он изменял, судя по переписке, минимум полгода полгода лжи, полгода презрения, полгода насмешек за моей спиной.
Я плачу всю ночь, а утром, с красными глазами, собираю его вещи в большой чемодан, ставлю их у двери, вызываю юриста.
Два дня молчаливого пустоты, потом звонок. Незнакомый номер.
Алиса Викторовна Новикова? сообщает голос из городской клинической больницы 12 в Москве. Ваш супруг, Максим Игоревич Новиков, доставлен к нам с гипертоническим кризом. Состояние тяжёлое, срочно приезжайте.
Мир рушится, всё превращается в ужас. «Это я во всём виновата! Я довела его сценами!» крутится в голове.
Я схватываю сумку, звоню в такси, мчусь в больницу. В палате Интенсивной терапии Максим бледный, неподвижный, вены окутаны катетерами, мониторы пищат.
Он в лёгкой коме, объясняет врач, может слышать. Говорите с ним, это важно.
Я сажусь, берусь за его холодную руку. Максимка, прости меня, шепчу, слёзы текут, но теперь это слёзы раскаяния. Я не хотела, не думала, что так получится.
Я прихожу каждый день, читаю ему книги, молюсь, плачу, но состояние остаётся тяжёлым.
В пятницу вечером к двери подходит маленькая девочка, шесть лет, светлые косички с голубыми резиночками, огромные голубые глаза.
Тётенька, вы к дяде Максиму ходите? тихо спрашивает она.
Да, милая, улыбаюсь с трудом. Это мой муж.
Я Лада. Мой папа работает здесь, в охране. Я часто к нему прихожу, иногда приношу Максиму кофе.
Но он в коме, возражаю.
Нет, он не спит. Он ходит, разговаривает, даже смеётся. Только когда вы уходите, он возвращается в кровать.
Я хватаю её за руку, приседаю на уровень её глаз.
Ты уверена? Ты видела, как он встаёт?
Конечно! восклицает Лада. Вчера он танцевал с тётей Ксюшей, рыжей, приносит ему вкусную еду. А когда вы приходите, тётя прячется в ванной.
Я перестаю дышать, воздух густой. Лада, зачем ты мне всё это рассказываешь?
Мне тебя жалко, тётенька. Ты каждый раз плачешь, а дядя потом смеётся с тётей. Мне неприятно.
Я благодарю её, поднимаюсь, ноги ватные. Спасибо, Лада, ты смелая.
Выходя из больницы, я пытаюсь включить машину, но пальцы дрожат, ключ не попадает в замок. Понимаю, что он всё время притворяется, манипулирует мной.
Вечером, около девяти, я возвращаюсь в больницу. Охранник отец Лады, суровый мужчина, кивком пропускает меня.
Я подхожу к палате, дверь приоткрыта, свет льётся из щели, слышен смех. На кровати сидит Максим в больничной пижаме, рядом рыжая девушка, на столе пустая бутылка дорогого вина.
Я открываю дверь, они замирают, как актёры под светом софитов.
Алиса пытается он встать.
Я поднимаю руку, останавливаю его. Ни слова.
Голос мой тихий, но твёрдый. Я достаю телефон, делаю несколько снимков: он, она, бутылка, разбросанная одежда.
Для суда, говорю холодно.
Он пытается встать, бросает девушку к себе.
Алиса, слушай, всё объясню!
Объяснишь судье. А сейчас наслаждайся свободой, говорю и выхожу.
Я сразу звоню в банк, прошу заблокировать все карты, в том числе выпущенные на имя Максима. Затем в бухгалтерию больницы, требую прекратить финансирование. Дома вызываю аварийную службу, меняю замки, ставлю номер Максима в чёрный список, собираю его вещи в пакеты, ставлю их у лестницы.
Ночь переходит в полночь, я падаю на диван и плачу но это слёзы облегчения, не боли. Двенадцать лет я жила в яме лжи, а теперь её вырвала.
Боже, какая я была слепая, шепчу, стирая слёзы.
Утром Максим стучится в дверь, звонит с чужих номеров, но я не отвечаю, вызываю полицию, его уводят с предупреждением.
Развод проходит быстро, у меня есть доказательства: фотографии, переписка, показания Лады, которые суд учёл. Суд в мою пользу, Максим ничего не получает.
Алиса, дай мне хоть чтото! умолял он.
Как жил до меня, так и живи, отвечаю, глядя сверху вниз.
Судья строгой речью объявляет, что Максим симулировал болезнь, получая материальную выгоду, и наказал его.
Я возвращаюсь к работе, закрываюсь в домашнем офисе, погружаюсь в проекты, чтобы не думать о прошлом.
Через две недели получает сообщение от Михаила, отца Лады: «Алиса Викторовна, у Лады скоро день рождения, пригласите её, пожалуйста». Я улыбаюсь, впервые за недели.
В день рождения прихожу с огромной коробкой: кукла с фиолетовыми волосами, целое королевство единорогов, большой торт. Открывает дверь мужчина сорока лет, высокий, спортивный, добрые карие глаза, слегка застенчивая улыбка.
Алиса Викторовна? Проходите, ждали вас.
В квартире творческий беспорядок: детские рисунки, коробка LEGO, аромат свежей выпечки и яблочного пирога. Тепло и уют.
Лада бросается мне в объятья, кричит: «Тётя Алиса! Вы пришли!». Мы отмечаем праздник втроём, пьем чай, едим пирог, смеёмся.
Простите за хаос, смущённо говорит Михаил. Жена умерла после родов, теперь я с Ладой.
Мне здесь ужасно нравится, отвечаю, чувствую, как сердце наполняется. Здесь пахнет жизнью.
Михаил говорит, что Лада помогла ей увидеть правду, что я слишком часто винила себя.
Я вашей дочери обязана, говорю, голос дрожит. Если бы не её честность, я бы всё ещё вину в себе тащила.
Михаил уверенно отвечает, что токсичные люди умеют перекладывать вину, а я попала в их перекрёсток.
Мы разговариваем до вечера, время летит незаметно. Михаил легко слушает, не осуждает, рассказывает о работе в охране, мечте о доме с садом и собакой породы овчарка по кличке Рекс.
Вы удивительная женщина, говорит он, провожая к двери. Сильная, не каждый выдержит такой удар.
Я улыбаюсь, благодарю его за поддержку.
На следующий день Михаил пишет: «Спасибо за праздник. Лада хочет, чтобы вы стали её лучшей подругой. Может, проведём выходные втроём?» Я соглашаюсь, начинаем гулять: в парке, на набережной, в зоопарке. Лада бегает вперёд, а я улыбаюсь, чувствуя лёгкость.
Вы идеальная женщина, говорит Михаил вечером, когда Лада, уставшая, спит на моём плече в уютном кафе. Как он мог не ценить такое сокровище?
Он теперь лишь страница прошлого, отвечаю с улыбкой. Ты добрый человек, Михаил.
Мы переписываемся каждый день, однажды разговариваем до рассвета о детстве, мечтах, о том, какой должна быть настоящая семья.
Три месяца спустя Максим пытается напасть на меня у подъезда, схватывает за локоть, но я спокойно отстраняю руку.
Я выхожу замуж за честного человека, говорю, который видит во мне женщину, а не «квочку».
Он в ярости кричит, а я поворачиваюсь к машине, где меня уже ждут Михаил и Лада, и мы уезжаем к турбазе.
Лада в машине спрашивает: «Папа, ставим палатку? Купаемся в озере? Тётя Алиса будет с нами всегда?»
Михаил улыбается, в глазах светит надежда.
Конечно, отвечаю, слёзы счастья текут по щекам. Я не против.
Лада хлопает в ладоши: «Ура! У меня теперь настоящая мама!»
На турбазе живём в маленьком деревянном домике, Михаил готовит шашлыки, Лада помогает, я накрываю стол на веранде. Вечером у костра жарим зефир, поём под гитару.
Как здорово всё делать вместе, шепчет Лада перед сном, уже в своей мансарде, у всех в садике есть мама и папа, и теперь у меня тоже.
Я выхожу к Михаилу, он сидит на ступеньках, смотрит на звёздное небо.
Спасибо, говорю, садясь рядом. За то, что появился в моей жизни, принял меня со всеми моими грузами.
Спасибо ты мне, отвечает он, обнимая меня. Ты стала частью нашей маленькой семьи. Лада тебя обожает, а я я тебя люблю.
Мы женимся через полгода, тихая церемония среди близких. Лада самая счастливая подружка невесты в белом платье.
Через месяц переезжаем в большой дом за городом с садом, гаражом и местом для Рекса. Я продолжаю дизайнработу, но уже не до изнеможения, а в удовольствие. Михаил стал начальником службы безопасности в крупном ТЦ, ближе к дому, с удобным графиком. Лада пошла в первый класс.
Однажды вечером, когда Лада делает уроки, а я готовлю ужин, звонит телефон.
Алиса, привет, это Максим. Слышал, ты вышла замуж.
Да, отвечаю спокойно. Я счастлива. Что тебе нужно?
Хотел сказать, что был последним идиотом, потерял самое ценное. Прости меня.
Я давно тебя простила, говорю. Держать злобу как пить яд. Я хочу жить полной, счастливой жизнью. Прощай.
Я вешаю трубку, Михаил, стоящий рядом у плиты, обнимает меня.
Всё в порядке?
Да, всё в порядке, улыбаюсь, целую его. Теперь всё будет так навсегда.
Иногда, чтобы обрести истинное счастье, нужно пройти через кромешную тьму предательства и боли. Я прошла этот путь, и в конце нашла семью, о которой мечтала. Всё началось с маленькой Лады, которая не побоялась сказать горькую правду, открыв мне глаза на страшный обман. Дети, не испорченные условностями, часто видят мир яснее взрослых, потому что они ещё не научились врать себе и другим ради мнимого «спокойствия».
Спасибо, родная, шепчу я каждый вечер, укрывая Ладу одеялом. За то, что спасла меня.
Я и не знала, что спасаю, улыбается девочка. Я просто сказалаИ в тот миг я осознала, что настоящий дом это не просто стены, а те сердца, что живут рядом со мной.
