В те времена, когда ещё печи топили дровами, а жизнь текла неспешно, случилась в нашем доме история, о которой и поныне вспоминаю с горечью.
Каждую субботу, с петухами вставая, я принималась за стряпню — не ради забавы, а чтобы в будни, когда от работы валишься с ног, ужин сам собой на столе оказывался. Варила борщи, лепила вареники с вишней, готовила котлеты да голубцы — всё аккуратно по контейнерам, по дням разложено. Такой уж у нас порядок заведён был, чтобы в суете не сгинуть.
Но вот однажды пришла я с работы, открыла морозилку — а там пустота. Лишь несколько баночек на дне лежит, будто вор-норушка побывал.
— Яков, — кликнула я мужа. — Где мои запасы?
Он потупился, замялся, а потом и признался:
— Матушка забегала. Говорит, пенсия мизерная, в лавке цены кусаются… Ну, я ей немного отдал.
— Сколько «немного»? — спросила я, а сердце уже заныло.
— Да половину… — пробормотал он. — Ну что тут такого? Старушка ведь…
Так и обожгло меня. Я ведь не просто кашу варила — я дни над этим корячилась. Руки в тесте, спина в поту, а он взял и раздал! Даже слова не сказал.
— Если мать твоя в нужде, — сквозь зубы проговорила я, — дай ей рубль из своего кошелька. Пусть себе продукты купит или в столовой поест. Она же на ногах крепко стоит! А я — не благотворительная пекарня.
Он начал ворчать: «Да как же так, родителям отказывать?», «Ты ж баба — тебе не в тягость». Тут уж я не выдержала — накинула платок да к свекрови пешком.
— Марфа Семёновна, — говорю, когда она дверь открыла. — Еда та была не для раздачи. Готовила я её для своей семьи, а не на весь район. Если сын ваш помочь хочет — пусть из своего кармана помогает. А мои силы и время — не бездонная бочка.
Она так и остолбенела, даже слова не нашла. Я же молча собрала свои горшки да банки и ушла.
Вечером Яков бушевал, кричал, что чёрствая я стала. А я впервые за много лет вздохнула свободно. Словно камень с плеч.
Помогать — не значит отдавать последнее. Не значит молча прогибаться. И уж тем более не значит, что моя печь — общая для всех, а мои руки — вечно в работе.
Если мужу совесть гложет — пусть сам помогает. Но не за мой счёт. Я ведь не скот, не мешок бездонный. Я тоже устаю. И мне, знаете ли, тоже порой хочется просто посидеть у окна, пить чай да на берёзы за окном глядеть…
